«Буржуазный национализм и пролетарский интернационализм — вот два непримиримо-враждебные лозунга, соответствующие двум великим классовым лагерям всего капиталистического мира и выражающие две политики (более того: два миросозерцания) в национальном вопросе»

В.И. Ленин 

Крах 4-х империй: Германской, Австро-Венгерской, Российской и Османской в ходе Первой Мировой войны привел к перекройке карты Европы и созданию новых национальных государств. Хотя революционные процессы шли во всех этих империях, хотя имели место очень мощные революционные выступления в некоторых их регионах (Бавария, Венгрия), лишь на территории Российской империи социалистическая революция завершилась успехом и было создано принципиально иное государственное образование, основанное не на этнических или имперских, а на социально-политических принципах. При этом в западной части распадающейся империи политическая ситуация развивалась в направлении создания национальной буржуазной государственности в противовес социально-классовой революции.

Представляется, что причины и последствия такого развития событий важны не только для правильного понимания исторических процессов того времени, но и для сегодняшней деятельности левых партий в Европе. Особенно в Восточной и в государствах бывшего СССР. Этнический фактор сыграл очень большую роль в разрушении СССР и мировой системы социализма, в формировании политической ситуации в последующие десятилетия и, по нашему мнению, останется таковым на ближайшую перспективу.

Именно Первая Мировая война сделала национальный (этнический) фактор очень значимым, во многих случах -- решающим в политических процессах. Европейские войны предшествующего периода, являясь, конечно, по сути своей захватом и переделом территорий, ресурсов и рынков, в пропагандистском плане оформлялись, скорее как религиозные, религиозно-покровительственные и защитительные для единоверцев. Необходимо иметь в виду, что многонациональные империи, начавшие воевать друг с другом в 1914 году, представляли собой четыре, доминирующие в них, среди членов политической элиты и правящих монархических династий, религиозные конфессии: протестантская в Германии, католическая в Австо-Венгрии, ислам в Османской и православие в Российской.

Этнические факторы, разумеется, использовались в имперском противостоянии и раньше, но очень осторожно ввиду их обоюдной уязвимости. Например, польское население в достаточно большом количестве проживало на территории трех империй: Германской, Австро-Венгерской и Российской. И любая попытка использовать польский этнический фактор во внешней политике немедленно приводила бы к изменению во внутренней политике взаимоотношений с этим населением. Ведь, декларируя требование каких-то этнических прав и свобод для нации из числа подданных империи-конкурента, правительство должно было дать такие же права своим подданнным и вдобавок быть готовым к тому, что аналогичных возможностей потребуют и другие народы, и национальные группы, проживающие в империи. Война, ставшая для ее главных участников на каком-то этапе фактически тотальной войной на уничтожение, приведшая к использованию всех ресурсов, ликвидировала эти сдерживающие ограничения. Этнический национализм стал политическим ресурсом и орудием. Сначала в противостоянии капиталистических хищников, потом в борьбе с нарастающим революционным движением.

Почему социалистическая пролетарская революция оказалась победоносной только в одном из государств, отнюдь не самом развитом в социально-экономическом плане, где даже численность пролетариата в пропорциональном отношении была меньшей, нежели во многих европейских странах, общеизвестно. Потому, что в России была создана революционная партия нового типа, была творчески развита теория марксизма.

Вместе с тем, революционное движение было подавлено в целом ряде регионов бывшей империи, на территории которых были созданы буржуазные государства: Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Польша. Причем, данные территории, ставшие потом буржуазными государствами, являлись как раз весьма передовыми в социально-экономическом плане: Хельсинки, Рига, Варшава были крупными промышленными центрами, с большим количеством пролетариата и развитым рабочим движением.

Попытаемся искать ответ на этот вопрос на примере исторических событий в одном из таких, вновь созданных государств - Латвии.

Надвигающаяся на Европу угроза большой войны не была тайной для социалистов Запада и России. Начиная с 1907 года многие выдающиеся деятели Социалистического Интернационала предвидели возможность войны, но относились к ней весьма по-разному, хотя и декларировали приверженность мысли Маркса и Энгельса из «Манифеста Коммунистической партии» о том, что «у пролетариев нет отечества». Мировая война стала рубежом, разделившим тех, кто говорил, что он марксист и тех, кто действовал как марксист.

В августе 1893 года на международном конгрессе социалистического Интернационала в Цюрихе было внесено предложение на объявление войны правительствами ответить всеобщей забастовкой во всех странах, где рабочие могут оказать влияние на войну, а в остальных отказываться от военной службы. Представитель русских социал-демократов Г. В. Плеханов резко выступил против. Вот его аргументация: «...успехи социализма не везде одинаковы. Так, в Германии уже имеется очень сильная, великолепно организованная и дисциплинированная социал-демократическая партия, тогда как в России социалистическое движение находится еще в зачатке. Предположим, что в случае войны с этой страной нашим германским друзьям удалось сорганизовать у себя военную забастовку, что получилось бы? Русская армия покорила бы Центральную Европу и вместо близкого торжества социализма, мы имели бы торжество казаков».

Позиция этого выдающегося теоретика марксизма довольно характерна. Далее, уже с началом войны, в «Письме к русским социал-демократам» Плеханов писал: «Не во имя свободы объявила Германия войну. ... Такова ее империалистическая программа, которую она старается осуществить. И поскольку это касается нашей страны, захваченной Германией, то она станет экономическим вассалом. Германия навяжет России такие условия, которые до нельзя затруднят ее дальнейшее экономическое развитие. А так как это экономическое развитие является предпосылкой социального и политического развития, то Россия потеряет, полностью или почти полностью, шанс покончить с царизмом…».

(цитируется по Давид Шуб, «Политические деятели России (1850-1920 гг.)»

http://www.plam.ru/hist/politicheskie_dejateli_rossii_1850_yh_1920_yh_gg/p6.php)

Как видите, если в 1893 году Плеханов пугает товарищей по Интернационалу русскими

казаками, то в 1914-ом - уже, вроде как, германским милитаризмом (а куда за это время  делся передовой немецкий рабочий класс и «великолепно организованная и дисциплинированная социал-демократическая партия»?..), хотя германский милитаризм в качестве реакционной силы так же имел место в конце 19-го, как и русские казаки в начале 20-го века. Объяснил он это принципиальной важностью того факта, какая сторона нападает, и какая защищается. По этой логике, если два империалистических хищника в интересах своих капиталистов готовы сцепиться за колонии и рынки, марксисты должны осуждать того, кто первым начал, и помогать тому хищнику, который не успел?..

На таком фоне совершенно по-другому смотрится позиция В.И. Ленина, предельно четко и ясно определявшего отношение к войне:

«Европейская и всемирная война имеет ярко определенный характер буржуазной, империалистической, династической войны. Борьба за рынки и грабеж чужих стран, стремление пресечь революционное движение пролетариата и демократии внутри стран, стремление одурачить, разъединить и перебить пролетариев всех стран, натравив наемных рабов одной нации против наемных рабов другой на пользу буржуазии — таково единственное реальное содержание и значение войны». (В.И. Ленин «Задачи революционной социал-демократии в европейской войне», ПСС, т. 26, с. 1).

Спустя сто лет ситуация в мире вроде бы кардинально изменилась: произошли революции, были построены, а затем объединенными усилиями международного империализма разрушены социалистические государства. Наконец, создано оружие массового уничтожения, применение которого способно уничтожить человечество, как таковое. Но сущность капитализма не изменилась, и сегодня по-прежнему (а может быть и еще более), актуальна оценка Ленина этого общественного строя и объективных интересов его правящего класса:

«Капитализм ... развил производительные силы настолько, что человечеству предстоит либо перейти к социализму, либо годами в даже десятилетиями переживать вооруженную борьбу “великих” держав за искусственное сохранение капитализма посредством колоний, монополий, привилегий и национальных угнетений всяческого рода». (В.И. Ленин «Социализм и война», ПСС т. 26, с. 314)

Как мы знаем, сегодня на роль «великой державы» претендуют прежде всего США, правящий класс которых практически не скрывает претензий на мировое господство, развязывая очередную военную авантюру.

Однако претендентам на «управление миром» не стоило бы забывать, что разжигание войны часто оборачивается для поджигателей совсем не тем результатом, на который они первоначально рассчитывали...

После свержения самодержавия, в Латвии, как и во всей России, образовалось двоевластие. Временное правительство опиралось на верхушку армии и некоторых общественных организаций, созданных местной буржуазией. Этому правительству противостояли Советы рабочих депутатов, советы волостей и советы безземельных крестьян (батраков - наемных сельскохозяйственных рабочих). Революционное настроение нарастало не только на селе и в городе, но и в армии. Специфической собенностью было еще и то обстоятельство, что фронт проходил по территории Латвии, под оккупацией немецких войск находилась значительная часть на западе страны, включая город Ригу. Еще одним важнейшим фактором революционных событий было наличие в российской армии отдельных национальных воинских частей.

Первые стрелковые (пехотные) части были сформированы на добровольной основе из жителей Латвии (Лифляндской, Курляндской и Витебской губерний по тогдашнему административно-территориальному делению) еще в 1914 году. Это были национальные подразделения, где большая часть солдат говорила по-латышски, иногда плохо знала русский язык, что и послужило одной из причин их выделения в отдельные формирования. Только в 1915 году они были организованы в боеспособные части, получили форму, были подобающе вооружены, установлена их структура. Поэтому, как правило, говорят о 1915 годе, как о годе создания латышских стрелков.

Кроме того рост численности таких частей в 1915 году объясняется в первую очередь немецким наступлением на Курляндию (западная часть Латвии). Когда возникла угроза падения Риги, было опубликовано воззвание с призывом о создании латышских батальонов, на которое с воодушевлением ответили все слои населения, тем более, что правительство позволило в этих частях говорить и вести документацию по-латышски, ввести собственные знамена и отличительные знаки.

Были созданы батальоны, сразу же вступившие в бои. Каждый батальон носил название исторической земли или города - Рижский, Бауский, Курзмеский, Видземский и т.д. Позже эти батальоны были развернуты в полки.

К лету 1916 года в латышских частях служили не менее 11 тысяч человек. Хотя первый костяк составили добровольцы, далее части были усилены латышами, переведенными из других частей русской армии, а затем и мобилизованной молодежью. Из общего числа бойцов латышей было около 10 300 человек, а остальные - жители Курляндии и Лифляндии из числа эстонцев, поляков, немцев, русских, литовцев.

Тогда же, в 1916 году, количественный и качественный рост этих частей привел к созданию Латышской стрелковой дивизии, которая включена в состав 12-й армии. Первая широкая наступательная операция дивизии - бои в районе Митавы (Елгава) в декабре 1916 - январе 1917 годов, известные в Латвии как «рождественские бои».

Героизм и воинское умение латышских стрелков отмечали все - и командование русской армии, и противник. Нет сомнения в том, что латышские части к концу 1916 года были самыми боеспособными пехотными частями русской армии.

В начале 1917 года в составе дивизии было до 35 тысяч стрелков, из которых около 1000 были офицерами. В боевых частях было до 25 тысяч человек, в запасном полку - примерно 10 тысяч. В ходе революционных событий 1917 года, латышские стрелки в массе своей перешли на сторону большевиков.

Объясняется этот переход тремя основными факторами. Во-первых, вся российская армия находилась под влиянием большевиков, и латыши были в числе большинства солдат, которым надоели годы войны, кровь и бессмысленная мясорубка.

Во-вторых, большевистская партия стала единственной политической силой, чётко и недвусмысленно заявившей о праве наций на самоопределение. Все остальные в период как революции, так и гражданской войны, либо обещали вернуться к границам и порядкам Российской империи, либо откладывали вопрос на потом, что выглядело нежеланием отпускать на свободу народы. А большевики дали обещание освободить всех, кто этого захочет.

В.И. Ленин так оценивал отношение к росту национального самосознания срединародов царской России: «Пролетариат должен требовать свободы политического отделения колоний и наций, угнетаемых «его» нацией. В противном случае интернационализм пролетариата останется пустым и словесным; ни доверие, ни классовая солидарность между рабочими угнетенной и угнетающей наций невозможны; лицемерие реформистских и каутскианских защитников самоопределения, умалчивающих о нациях, угнетаемых «их собственной» нацией и насильно удерживаемых в «их собственном» государстве, остается не разоблаченным. С другой стороны, социалисты угнетенных наций должны в особенности отстаивать и проводить в жизнь полное и безусловное, в том числе организационное единство рабочих угнетенной нации с рабочими угнетающей нации.» (В. И. Ленин «Социалистическая революция и право наций на самоопределение», ПСС, т.27, с.257. )

В-третьих, идеи социал-демократии, в том числе революционной, которую пропагандировала ленинская РСДРП, были на территории Латвии всегда популярны и сильны в силу высокого уровня социально-экономического развития региона, их влияние среди солдат не было исключением.

После Февральской революции эти процессы только усилились и к лету 1917 года большинство в Советах солдатских депутатов латышских стрелковых полков составляют большевики. В это время идет фактический развал фронта, воевать никто не желает, война всем надоела, и 2 сентября 1917 года немцы занимают Ригу.

В это же время большевики готовят восстание в Петрограде. Для успеха им необходима поддержка боеспособных армейских частей. А чуть ли не единственными частями, сохраняющими высокий уровень подготовки, дисциплины и военного умения, остаются латышские, и они практически полностью выступают на стороне большевиков.

Во время событий oктября 1917 года именно латышские стрелки, действуя по указанию ЦК РСДРП, занимают важнейшие железнодорожные узлы вокруг Петрограда и тем самым не дают Временному правительству подтянуть верные ему войска. Латышские стрелки занимают важнейшие пункты и в самой столице России, блокируя мосты, телеграфные и телефонные станции, вокзалы, развилки важнейших дорог. И лишь после этого был знаменитый сигнальный выстрел «Авроры» и взятие рабочей Красной гвардией и матросами Зимнего дворца - символического местонахождения правительства.

22 ноября 1917 года 6-й Тукумский полк 2-й Латышской дивизии в полном составе расквартировывается в Петрограде, как основная воинская часть нового большевистского правительства, которой поручено поддерживать порядок в городе и ликвидировать любые очаги контрреволюционных мятежей.

С конца ноября 1917 года создается отдельная сводная рота латышских стрелков. Эта рота стала основным подразделением охраны правительства и лично В.И. Ленина. Её бойцы обеспечивают охрану во время переезда правительства из Петрограда в Москву. Там из латышских стрелков создается 9-й Латышский стрелковый полк, перед которым поставлена задача обеспечить охрану Кремля и членов Советского правительства.

Ноябрьская революция в Германии привела к выходу её из войны, и 11 ноября 1918 года Германия была вынуждена заключить перемирие со странами Антанты. Это позволило России аннулировать кабальный Брестский мирный договор. При этом Германия и Антанта - вчерашние противники, бросавшие сотни тысяч своих солдат в мясорубку войны, тут же объединили свои усилия в борьбе против революции. Германии было позволено оставить свои войска на захваченных территориях бывшей Российской империи при условии недопущения там революционного движения.

На неоккупированной части Латвии Совет рабочих, солдатских и безземельных депутатов, созданный еще в июле 1917 года, на заседании, состоявшемся 8 и 9 ноября в небольшом городке Валка, провозгласил, что в этой части Латвии вся власть принадлежит Советам.

В оккупированной немцами Риге практически одновременно 18 ноября 1918 года состоялись нелегальная XVII конференция Социал-демократической партии Латвии, в качестве главной задачи выдвинувшая организацию вооружённого восстания, и вполне легальное, под охраной германских штыков, заседание так называемого Народного совета, в который вошли члены восьми буржуазно-националистических партий, провозгласившего «независимую» Латвию и сформировавшего временное правительство. Главой никем не избранной власти стал Карлис Ульманис -- лидер национал-консервативной партии «Крестьянский союз».

Тем временем части красных латышских стрелков подходили к Риге, освобождая территорию от немецких оккупантов. 4 декабря 1918 года решением ЦК Социал-демократии Латвии было сформировано Советское правительство Латвии во главе с Петерисом Стучкой. 17 декабря временное Советское правительство Латвии опубликовало манифест, в котором провозгласило переход всей власти в Латвии в руки Советов рабочих, безземельных и стрелковых (солдатских) депутатов. Оккупационная власть и латышское буржуазное «правительство» были объявлены низложенными, а изданные ими постановления и распоряжения - недействительными. В качестве первых правовых актов было отменено право частной собственности на землю и объявлено о немедленном введении восьмичасового рабочего дня.

Советское правительство Латвии обратилось к правительству РСФСР с просьбой признать независимость республики. Отвечая на это обращение, Совет Народных комиссаров РСФСР издал 22 декабря 1918 года за подписью В.И. Ленина декрет «О признании независимости Советской Республики Латвии».

Поэтому буржуазные историки просто лгут, отсчитывая время независимости Латвии от создания марионеточного правительства Ульманиса. Хронологически первым в мировой истории латышским государством была Советская Социалистическая Республика Латвия.

И всё же советская власть в Латвии не устояла. Борьбу против нее в Прибалтике развернул международный империализм. Различные экономические и политические миссии Антанты щедро снабжали антисоветские войска в Латвии оружием, продовольствием и деньгами. Весной 1919 года в районе Лиепаи находилась армия фон дер Гольца, втрое превосходящая армию Советской Латвии в Курземе. С юга на Ригу наступали белополяки, разгромившие Советскую власть в Литве (и заодно отхватившие изрядный кусок ее территории...), на севере белогвардейцам помогали эстонские части. Латышские стрелки с боями отходили к Риге. Советская власть в Латвии терпела поражение под натиском многократно превосходящих сил противника. Дружественная Советская Россия, сама находясь в кольце фронтов, не смогла оказать Латвии серьёзной военной помощи, 22 мая 1919 года пала Рига, а в январе 1920 года и восточная часть Латвии, где советская власть продержалась дольше всего -- Латгалия.

Безусловно, основным фактором поражения революции в Латвии в 1919-20 годах стала разнообразная помощь местной буржуазии со стороны Антанты, а также прямая интервенция германских оккупационных войск и контрреволюционных сил соседних стран. Вместе с тем опыт революционных и национально-освободительных войн показывает, что военная сила не всегда является определящим моментом, особенно, если речь идет о конфликте с идеологической составляющей. Политическая сила, которая имеет наибольшее влияние на сознание народа и пользуется поддержкой его большинства, может выиграть при совершенно неблагоприятном военном соотношении.

В описываемый период в Латвии победе контрреволюции, кроме ее военного превосходства, способствовали еще несколько существенных факторов. Одним из которых было то, что национальная буржуазия сумела склонить на свою сторону часть населения, особенно сельского, воспользовавшись как просчетами советских руководителей, так и спецификой национального сознания.

В Латвии к началу 20-го века сложился следующий этнический состав:

Таблица 1: Основные национальности в Латвии по данным переписей населения 1897 и 1920 гг.

источник: http://www.russkije.lv/ru/pub/read/russkie-v-latvii-sbornik/rus-v-latvii-1-fedotov.html

Кроме собственно латышского населения, проживавшего в основном в сельской местности, имелись еще несколько численно значимых этнических групп: немцы, русские, евреи, а в Латгалии еще поляки и белорусы. При этом различалось еще и социальное положение этих групп населения. Немцы исторически представляли феодальную аристократию и зажиточное привилегированное бюргерство, со временем превратившееся в буржуазию и местную администрацию (в западной части Латвии местное делопроизводство долгое время велось на немецком языке). Состав русского населения был более социально разнообразным, кроме представителей царской гражданской и военной администрации, это была торговая и промышленная буржуазия, а также пролетариат в крупных городах и крестьяне в восточной части, входившей до революции в состав Витебской губернии (в Российской империи администрантивно-территориальное деление не учитывало этнический состав населения).

Латышское население исторически не имело собственной аристократии и на протяжении столетий состояло из крестьян и рыбаков, причем крестьяне пребывали в крайне угнетенном состоянии, находясь в полной крепостной зависимости от немецких (в Латгалии - польских и русских) помещиков. С переходом прибалтийских земель под юрисдикцию России положение крестьянства изменилось мало - немецкое дворянство демонстрировало лояльность русскому царю и пользовалось полным покровительством царской администрации. В ситуации, когда социальное угнетение осуществлялось чужеземцем-помещиком, а административная власть -- чужеземцем-чиновником, социальный протест этнически однородного крестьянства не мог не иметь достаточно выраженной национальной направленности. Прежде всего антинемецкой, но и антирусской тоже.

По иному складывалась ситуация в городах, где со второй половины 19 века бурно развивалось крупное капиталистическое производство, морской и железнодорожный транспорт. Здесь и класс эксплуататоров-капиталистов составляли представители разных национальностей, включая разбогатевших после отмены крепостного права латышских крестьян и торговцев, и в состав пролетариата вошли все народы, населявшие регион. Поэтому рижские рабочие представляли собой вполне подготовленную и организованную силу и принимали самое активное участие в революционных событиях 1905 и 1917 годов.

Латышская буржуазия была еще слаба, что вынуждало ее постоянно маневрировать- искать разных союзников и покровителей как в упрочении своего положения в экономике и политике, так впоследствии и в создании государственности.

Наряду с этим в тот же период второй половины 19 века сложился определенный слой образованных людей, сугубо национальной интеллигенции, давший истории таких личностей как поэт Янис Райнис или глава первого правительства Советской Латвии Петерис Стучка.

Вторым важным отличием латвийской ситуации от положения на территории остальной части распадающейся Российской империи был иной порядок землевладения, обусловленный более ранним и более глубоким развитием капитализма в сельском хозяйстве. В прибалтийских губерниях отмена крепостного права была произведена ещё в 1816—1819 годах (в российских только в 1862 году), и ко времени революции фактически завершилось классовое расслоение сельского населения. Экономический подъем конца 19-го и начала 20-го веков дал резкий толчок развитию товарно-рыночных отношений в деревне, в процессе которых сложились как слои богатых и средних землевладельцев и торговцев сельхозпродукцией, так и обедневших, разорившихся крестьян, ставших сельским или городским пролетариатом.

Это расслоение определило с одной стороныактивную поддержку революции бедняками, породило такой феномен революции, как красные латышские стрелки, с другой - способствовало появлению достаточно большого слоя мелких и средних собственников в торговле и сельском хозяйстве. Этот слой, поддержавший революцию на ее буржуазно-демократическом этапе (свержение монархии, отмена сословных и национальных ограничений и т.п.), был совершенно не готов к социалистическим преобразованиям, более того, такие акты советской власти, как отмена частной собственности и ограничения торговли, были встречены его представителями откровенно враждебно.

В феврале 1919 года был опубликован Декрет о земле, согласно которому вся земля объявлялась национализированной без какого-то вознаграждения прежним владельцам. Перешедшая в собственность государства земля, в свою очередь, делилась на две категории: советские и арендованные хозяйства. Всего было создано 239 советских хозяйства, как правило, на основе помещичьих имений, в которых работали, главным образом, батраки и мелкие арендаторы. Причём, вступая в такой совхоз, они должны были продать ему весь свой скот.

Организаторы национализации (автор проекта -- комиссар земледелия Фрицис Розиньш), полагали, что такое укрупнение хозяйств будет не только способствовать быстрому обобществлению производства на селе, но и позволит увеличить производительность труда и объем сельхозпродукции, поскольку продовольственный вопрос в условиях военной разрухи стоял очень остро. С экономической точки зрения эти решения были вполне рациональными, поскольку крупные имения располагали хорошей для того времени производственной базой -- орудиями для обработки земли, помещениями для рабочего и продуктивного скота и оборудованием для первичной переработки сельхозпродукции. Однако, психология крестьянских масс была не готова к таким преобразованиям.

Несмотря на то, что положение о продаже личного скота вскоре было отменено, национализация сельскохозяйственных земель с попытками организации коллективного труда была принята на селе достаточно негативно, даже небогатые крестьяне в то время понимали социальную справедливость, как простой передел земельных угодий и раздачу их непосредственно земледельцам. Предлагаемый вариант аренды земли на один год тоже не удовлетворял крестьян, они хотели, чтобы право землепользования стало бессрочным (как это было сделано в Советской России).Такие настроения носили массовый характер и их необходимо было учитывать в проведении социалистических реформ. Их игнорирование привело к резкому сокращению поддержки советской власти, особенно среди сельского населения. Впоследствии, анализируя аграрную политику советской власти в 1919 году, на VII и VIIIсъездах Коммунистическая партия Латвии признала решение не отдавать национализированную у крупных собственников землю крестьянам ошибочным.

В этот же период, в феврале 1919 года, началась национализация частных промышленных и торговых предприятий и банков. Декретом от 8 марта было установлено, что безвозмездной национализации подлежит частная собственность оценочной стоимостью в 10 тысяч рублей. Таким образом был создан сектор государственной экономики. Большая роль в организации управления отводилась профессиональным союзам -- каждым предприятием руководило правление из 3-5 человек, выбиравшееся соответствующим профсоюзом и утверждавшееся комиссариатом (министерством) промышленности. На этих предприятиях члены профсоюза избирали также контрольные комиссии, следившие за производством и контролировавшие работу правления. Эти комиссии были полностью независимыми от администрации предприятия. Такие же комиссии создавались и на частных предприятиях, где следили за выполнением распоряжений советской власти и защищали права рабочих. Профсоюзы в то время охватывали практически всех трудящихся и проделали большую работу по восстановлению промышленности (только в Риге была возобновлена работа около ста предприятий) и нормализации жизни населения республики.

При этом необходимо отметить, что городской пролетариат был ослаблен в результате эвакуации крупнейших предприятий, имевших военное назначение, из Латвии в связи с приближением германского фронта. Вместе с ними покинули Латвию и многие кадровые квалифицированные рабочие, составлявшие прежде костяк городского пролетариата, организованного, имевшего определенные теоретические знания и еще с 1905-го года закаленного революционной борьбой. В окопах длившейся с 1914 года войны тоже гибли в основном отнюдь не представители богатых слоев. Определенное размывание классового состава рабочих неизбежно приводило к усилению мелкобуржуазных тенденций, что также сказывалось на успешности социалистических преобразований.

Уроки поражения революции 1917-20-х г.г. в Латвии заключаются в необходимости очень тщательно учитывать настроения народных масс. В ситуации, когда психология масс по объективным причинам не готова к каким-то революционным социальным преобразованиям, их нельзя форсировать. Это приводит к ослаблению поддержки со стороны населения и всегда используется буржуазией в собственных интересах.

В целом краткий, но яркий период Советской Социалистической Республики Латвии дал ценный опыт построения социалистического общества, который был использован после восстановления советской власти в стране в 1940 году.

Ленин В.И. Полное собрание сочинений, издание пятое, М., Политиздат, 1969 г.

Ниедре О. «Еще раз о 18 ноября 1918 года», сб. «Латвия на грани эпох. III», Рига, «Авотс», 1988 г.

Дрибин Л. «Социалистическая Советская республика Латвия» (декабрь1918-январь 1920г.г.). сб. «Латвия на грани эпох. II», Рига, «Авотс», 1988 г.