Так называемое Ирландское антивоенное движение – это всего лишь один пример из многих. Общая цепь их рассуждений основывается на той же самой фальсификации и/или заблуждении относительно природы конфликтов на Ближнем Востоке. Другими словами, главная проблема – найти ответ на очень простой вопрос: Чья это война?
Позвольте мне привести другой пример того, как эти фальсификация и/или заблуждение работают в речах «левой» научной интеллигенции. Вот что говорит Жильбер Ашкар на страницах ливанской газеты «Аль Ахбар»:
«Что США хочет от арабских революций? США идут вслед за поездом, сидят в вагоне или опережают поезд?
«Ж.А.: Америка безусловно не впереди поезда. Вашингтон и союзное с ним сионистское государство были и продолжают быть очень обеспокоены изменениями в арабском мире. Мы знаем из израильской прессы, что они даже беспокоются за сирийский режим, потому что он обеспечивает по крайней мере какую-то стабильность. Но США не были слишком сильно удивлены тем, что случилось.» [10]
А вот еще один - Алекс Каллиникос из Социалистической рабочей партии, критикующий оценку, который сделал Тарик Али, назвавший события в Сирии «ре-колонизацией»:
«Идея, что идет процесс «ре-колонизации» Сирии, предполагает, что Запад давно стремится к свержению режима Ассада. Но это ничем не подтверждается. В годы правления отца Башара Хафеза сирийское государство сложилось как жестокий, но надежный капиталистический менеджер.» [11]
Он продолжает утверждая, что несмотря на то, что «вспышка» в Сирии воодушевила местных и западных противников сирийского режима, шансы посылки войск или даже обеспечения защиты с воздуха «повстанцев» весьма отдаленные. Затем нас приводят к следующему выводу:
«Сражения несут на себе все печати импровизированного и отчаянного вооруженного восстания. Мы можем спорить о том, была ли со стороны повстанцев мудрой политика столь быстрой милитаризации их борьбы. Мы можем сожалеть об отсутствии независимых действий рабочего класса, имевших столь большое значение во время революции в Египте.»
«Но то, что ее сирийская копия столь быстро переросла в гражданскую войну,не меняет того факта, что корни сирийской революции уходят в народное восстание.» [12]
И еще один пример. На этот раз с другой стороны Атлантики... Приводим слова Иммануила Валлерштейна:
«Я тем не менее не думаю, что через год или два мы увидим, что Ассад ушел или режим изменился коренным образом. Дело в том, что те, кто громче всего осуждает его, на самом деле не желают его ухода.»
«Да, Иран продолжает оставаться проблемой для израильтян. Да, Сирия при правлении партии Баас остается дружественной Ирану. Но после всех слов и поступков Сирия оставалась для израильтян относительно спокойным арабским соседом, островом стабильности. Да, сирийцы помогали Хезболла, но и Хезболла была тоже относительно спокойной. Почему бы Израиль действительно хотел пойти на риск возникновения неспокойной пост-Баасовой Сирии? Кто бы тогда захватил власть, и не пошли ли бы они на то, чтобы укрепить свою власть, распространив джихад на Израиль? И не привело ли бы падение Ассада к нарушению тех относительных спокойствия и стабильности, которые сейчас похоже наблюдаются в Ливане, и не смогло ли бы это закончиться дальнейшим усилением и возобновлением радикализма Хезболла? Израиль очень многое потеряет, и совсем не много выиграет, если падет Ассад.» (...)
«И не в этом ли как раз причина того, что Обама и его советники не видят хороших вариантов? Их затолкнули в ливийскую операцию. США не понесли больших человеческих жертв, но действительно ли они добились реальных геополитических преимуществ как результат? Является ли новый ливийский режим, если вообще можно говорить о новом ливийском режиме, чем-нибудь лучшим? Или это начало длительной внутренней нестабильности, как это случилось в Ираке?
«Так что, когда Россия наложила вето на резолюцию ООН по Сирии, я могу себе представить, что в Вашингтоне вздохнули с облегчением. Тяжесть необходимости поднять ставки и начать интервенцию, подобную ливийской, была снята. Русское вето защитило Обаму от нападок республиканцов в связи с Сирией. И Сьюзан Райс, постоянный представитель США при ООН, всю тяжесть вины может переложить на русских. Они «отвратительны», – заявила она, ох, как дипломатично.» [13]
Прочитав эти заявления, давайте вернемся к нашему первоначальному вопросу: чья это война?
Согласно этим представителям «левой» научной интеллигенции, это определенно не война империализма. Согласно Ашкару лучшем определением происходящего является выражение «революционный процесс». А по мнению его коллеги Каллиникоса это – «революция», уходящая корнями в народное восстание. А по мнению всех троих (и в действительности еще очень многих в академических кругах Запада) в ближайшем будущем открываются большие возможности; существуют очень четкие перспективы и империализм просто пытается взять процесс под свой контроль.
Таким образом формула этих господ следующая: не верить «антиимпериалистической риторике» левых; не верить «ориенталистам» и «исламофобам», которые жалуются на исламских экстремистов, салафитов, Аль-Каиду и пр.; поддерживать «революцию», так как ее корни уходят в народ, хотя эту революцию и не возглавляет настоящая классовая сила.
Давайте немного разберем эту формулу:
1. Идет ли здесь речь всего лишь о примитивной анти-империалистической риторике?
Какие бы факторы вы стали рассматривать,чтобы определить, соответствуют ли происходящие процессы интересам империализма и следовательно манипулируются и направляются империалистическими центрами? Возможно, во-первых и прежде всего вы бы посмотрели, усиливаются ли или нет действия на чисто классовой основе против империализма и капиталистического правления. Затем вы бы проверили состояние сил, которые по текущим и политическим причинам выступают против интересов империализма. И наряду с этим вы бы проверили, как меняются империалистические союзы и структуры сотрудничества..
Когда мы рассмариваем события, происходящие на Ближнем Востое вот уже почти два года, с точки зрения этих трех критериев, что мы видим?
Можем ли мы сказать, что сейчас трудящиеся региона выступают более сознательно, массово и сильно против империализма и власти капитала? Другими словами, можем ли мы сказать, что трудящиеся Египта, Туниса, Ливии, Сирии и т.д. ближе к тому, чтобы стать классом для себя после всех этих событий? Хотя можно привести несколько частичных достижений в Тунисе и Египте, никто не может удовлетворительно ответить на вопрос о том, насколько свержение диктаторских режимов позитивно отразилось на организации и борьбе рабочего класса даже в этих двух странах. Напротив, мы видим, что в этих странах буржуазный порядок был «восстановлен», сохранив костяк прежнего режима. В регионе мы сейчас имеем новые капиталистические режимы, с увеличивавшимися преимуществами. Их преимущества возросли, потому что главные западные СМИ, мозговые центры, и т.п. при участии и «левой» интеллигенции назвали их «революционерами». Как мы подчеркнули в недавно опубликованной брошюре, [14] любая сила, которая приходит к власти в результате социальной революции, считается легитимной. Так им была дарована большая степень легитимности всеми структурами западных стран. Итак, мы имеем сейчас буржуазные политические власти, опирающиеся на массовую базу исламистских организаций и экипированные идеологическими преимуществами Исламизма как для управления трудящимися массами своих стран, так как и для достижения своих целей среди народов этого региона.
А какого же значение этих восстановленных буржуазных режимов в отношении империалистических альянсов и структур в регионе? Видят ли «левые» интеллектуалы, утверждающие, что Израиль чувствует себя некомфортно в условиях развивающихся в регионе событий, тот факт, что тот же самый Израиль наращивает свои военные операции на Синайском полуострове (официально) по прошествии 30 лет как знак своего «недовольства»? Или это просто отражение того открывшегося перед Израилем громадного вакуума, в котором он сейчас маневрирует? Неужели слишком трудно понять, после всех этих событий, что Израиль ухватился за возможность разбить на куски союзническую структуру Ирана, возможность, о которой он два года назад даже мечтать не мог? Дальше, разве это ничего не значит, когда официальные представители сионистского государства делают заявления о так называемом химическом оружии сирийского режима и используют это как повод для возможной интервенции? Разве это ничего не значит, когда они грозят Сирии, Ливану и Ирану военной интервенцией и не встречают почти никакой ответной реакции остального мира?
Давайте возьмем Турцию... Да правительство ПСР (Партии справедливости и развития) проводит свою милитаристскую политику с таким размахом, что действует на нервы даже американской администрации, находящейся накануне президентских выборов. Факт и то, что оно нерасчетливо пошло на риск, о чем свидетельствуют события в населенных курдами районах Сирии и рост напряженности среди алавитского населения Турции. Да, любой, кто имеет хотя бы малейшее понятие о Турции, видит, что это правительство с его бредовыми планами создания новой Великой Османской империи, в которые оно немало вкладывало в последние десять лет, наконец-то увидело шанс на их осуществление с наступленим так называемой «Арабской весны». Правительство ПСР не озабочено событиями в регионе, но озабоченно возможными препятствиями, которые могут встать на пути к достижению той роли, которую оно хотело бы играть. Те, кто два года назад славили Эрдогана за его «выступление против Израиля», должны подумать о том, как тот же самый Эрдоган превратился в фигуру, разрабатывающую вместе со своими союзниками по НАТО «планы операции» против Сирии.
2. Кто является ориенталистом?
В Тунисе и Египте власть захватили Мусульманские братья. В Ливии к власти пришла более сложная и широкая коалиция исламистов. И в Сирии политическая власть, стоящая ближе всех к захвату власти, тоже состоит из исламистов. Это правда, что в некоторых из этих стран исламистские организации имеют среди народа крепкую базу, которая по большей части носит плебейский, бедный и популистский характер. Тем не менее, наши «левые» интеллектуалы, празднующие победу исламистов, похоже забывают, что на этих территориях исламистское движение как политический фактор было также и частью старого статуса кво. Так что следующая логика является логикой самого ориентализма: исламисты никогда не захватывали власть в Египте, Тунисе, Сирии или Ливии, но они пользуются массовой поддержкой; следовательно они представляют угнетенных. Это ориенталистский подход, потому что он изображает Ближний Восток с точки зрения иностранцев, основанной на их предположениях и предрассудках. Это – картина, ментальный конструкт политической географии региона, так как во многих аспектах исламистское движение всегда являлось компонентом властной структуры и официальных идеологий в регионе. И только сами исламистские организации никогда до последних двух лет не приходили к власти.
Еще одно следствие настоящего ориентализма – стремление систематизировать все наследие просвещения на Ближнем Востоке как внешнее, чуждое, как что-то, навязанное деспотическими режимами. Однако этот географический регион имеет глубокие традиции классового движения, опыт антиимпериалистической, антиколониальной, антисионистской борьбы. Вера в то, что народная власть на Ближнем Востоке может быть создана только исламистскими силами – чистой воды ориентализм.
Следовательно, предполагать, что поражение рабочего классового движения, еще до того, как в нем были бы созданы подлинные представительство и организации в защиту его интересов, нормальная вещь для этого региона – это еще одно отражение ориенталистского подхода. За таким подходом скрывается предположение о том, что силы рабочего класса на Ближнем Востоке могут быть только компонентом «демократической народной борьбы» против диктатур, неолиберализма и пр. Следовательно считается достаточным называть эти процессы «рабочим движением», а смены режимов «революциями» только потому, что в них принимают участие трудящиеся массы. И все же даже чисто буржуазные движения были бы не в соостоянии совершить изменения такого масштаба при отсутствии определенного участия и поддержки трудящихся масс.
3. Может ли быть совершена революция рабочего класса при отсутствии организации рабочего класса?
Приводимое ниже с трудом поддается защите: некоторые западные «левые» интеллектуалы типа Ашкара, Валлерштейна и Каллиникоса рассуждают о «революции», «революционном процессе» или «народном восстании». Хотя нет никаких доказательств, свидетельствующих о том, что дело организации рабочего класса продвинулось вперед в странах, где произошла смена режимов. На каком основании можно эти события называть «революцией» тогда, когда рабочий класс не продвинулся вперед даже в отношении степени экономической и политической организованности, не говоря уже о захвате политической власти.
Другой проблемный аспект заключается в том, что они не делают количественного различия между событиями в Тунисе и Египте и тем, что случилось после них. Широкие массы принимали участия в событиях в Тунисе и Египте. В Ливии же мы не можем говорить о «народном движении» даже в начале или в конце процесса. Мы имеем только хорошо спланированную операцию, проведенную империалистическими державами и их пособниками.
Да и в Сирии трудно сказать, на чьей стороне «народная поддержка». Достаточно только посмотреть на представителей так называемой «Сирийской оппозиции», чтобы увидеть эту голую двусмысленность: бывшие офицеры армии Ассада; джихадисты, воевавшие в Ираке, Афганистане, Ливии и т.д.; Муслимские братья, чья массовая база в Сирии на порядок меньше по сравнению с той, что имеется у них в Египте; бывшие дипломаты, университетские преподаватели, политики и пр. , в большинстве своем живущие в западных странах... Они по большому счету и представляют так называемую сирийскую оппозицию.
С другой стороны, с марта 2011 года мы видели много народных митингов в поддержку режима партии Баас, массовость которых не может отрицать даже западная пресса. И почти уже всем известно, что алавиты, христиане, большинство курдов и даже большинство сунитской бедноты, проживающей в пригородах Дамаска и Алеппо, не поддерживают так называемых «повстанцев».
Конечно, эти факты не «доказывают», что упомянутые группы сирийского населения поддерживают Башара аль-Ассада безоговорочно. И все же это еще один признак того, как так называемое «восстание» подорвало возможность развития подлинно массового движения против режима Баас. Большинство сирийского народа сейчас чувствует себя обязанным встать на его сторону; из-за грязной войны, навязанной их стране и ее будущему по поручению Запада его посредниками. Так что же это за «народное» восстание?
