Теоретическая и идеологическая реорганизация международного коммунистического движения на твердой/прочной марксистско-ленинской базе требует дальнейшего углубленного изучения социалистического строительства на протяжении XX века и научного анализа причин победы капиталистической контрреволюции в СССР и в остальных европейских социалистических странах.

Капиталистическая реставрация имела внутренние и внешние причины. Однако, при рассмотрении этих последних, в центре анализа обычно оказывается изучение различных направлений атаки на социализм, которая велась империалистическими державами в политической, военной, экономической, идеологической и психологической областях.

Внешние факторы были определяющими и подтверждали, что противостояние между империалистическим лагерем и социалистическим лагерем было подлинным выражением классовой борьбы в международном масштабе. [1] Однако, необходимо глубже изучить такие тенденции, как еврокоммунистическая, которые способствовали ослаблению могущества социализма, действуя внутри международного рабочего и коммунистического движения и нередко взаимодействовали с оппортунистической политикой коммунистических и рабочих партий, находившихся у власти.

Империалистические идеологические центры поддерживали и широко пропагандировали еврокоммунистические позиции в противоположность линии, которую они презрительно именовали «ортодоксальной» или «просоветской». Еврокоммунизм, представленный главным образом партиями Италии, Франции и Испании, своим именем обязан капиталистическим информагентствам, имевшим в виду под этим названием организации, которые объединяла защита следующих точек зрения:

• Оппозиция существованию организованного международного коммунистического движения, защита тезиса о так называемом «полицентризме» в противоположность существованию Коммунистического Интернационала (Коминтерна) и Информационного бюро коммунистических и рабочих партий (Коминформа).
• Отрицание диктатуры пролетариата, в противоположность которой они защищали «множественность путей к социализму» и особенно парламентский путь в сотрудничестве с социал-демократическими и христианскими силами, принимая многопартийность и буржуазно-демократические рамки.
• Замена пролетарского интернационализма, который они отождествляли с безусловной защитой Советского Союза и политической линии КПСС. «интернациональной солидарностью» или новым интернационализмом».
• Принятие рамок тогдашнего Европейского экономического сообщества, сопровождаемое призывами отстаивать внутри него социальные права и участие трудящихся в его конструировании.
• Постоянная и открытая критика СССР и социалистических стран под углом прав человека и индивидуальных свобод в их буржуазном понимании.
• Ревизия и разрушение «партии нового типа», выкованной Лениным, так как при отрицании в той или иной степени революционных задач всякой коммунистической партии равным образом отрицались и революционные принципы в отношении ее организации и функционирования.

Еврокоммунизм повлиял на партии различных частей мира, в том числе правящие; он, как и другие оппортунистические течения на протяжении истории, имел ясную международную направленность, хотя и выдвигал основным лозунгом свою приверженность национальным особенностям и условиям. По этому поводу генеральный секретарь Итальянской компартии Энрико Берлингуэр говорил:

«Мы не являемся с очевидностью теми, кто создал этот термин, но сам тот факт, что он получил столь широкое распространение, показывает, до какой степени страны Западной Европы глубоко стремятся увидеть утверждение и продвижение решений нового типа в преобразовании общества в социалистическом смысле».

А генеральный секретарь Компартии Испании Сантьяго Каррильо дополнял:

«…Не существует еврокоммунизма, так как некоторые неевропейские компартии, например Коммунистическая партия Японии, не могут быть подведены под эту этикетку». [2]

Несмотря на непоследовательность и фальсификации, характерные для жизни Каррильо, опубликовавшего через несколько месяцев после отрицания существования «еврокоммунизма» книгу «Еврокоммунизм и государство», в одном он был прав: это явление действительно не ограничивалось Западной Европой.

Основы зарождения этого ревизионистского течения были заложены задолго до того, как еврокоммунизм был представлен обществу Каррильо, Берлингуэром и Марше.

После Второй мировой войны для мирового революционного движения наступил трудный этап. К разрушениям, вызванным германским вторжением в СССР, и последующим усилиям по его восстановлению прибавилась в политическом плане потеря сотен тысяч коммунистических кадров, павших в боях с нацизмом и фашизмом, что решающим образом повлияло на КПСС и другие европейские коммунистические партии.

Капиталистические державы во главе с Соединенными Штатами, не испытавшими войны на своей земле и ставшими ведущей державой империалистического мира, немедленно развязали так называемую «холодную войну» и гонку вооружений, принимая на практике целый ряд мер, направленных на подрыв социалистической власти.

Внутренняя контрреволюция никогда не отказывалась от свержения рабочей власти. При помощи империализма были организованы контрреволюционные акции в Федеративной Республике Югославия (1947-48), Германской Демократической Республике (1953), Польше и Венгрии (осень 1956).

Классовая борьба продолжалась и углублялась в новых условиях, империалистическая система проявляла признаки силы и показывала способность к перестройке, создавая международные организации, чтобы попытаться смягчить противоречия и усилить давление на социалистический лагерь (НАТО, МВФ, Всемирный банк и т.д.).

В рядах КПСС начались важные дебаты о строительстве социализма в послевоенных условиях, особенно об экономических законах социализма и их характере. Руководство партии активно участвовало в дебатах и Сталин открыто дал бой оппортунистическим позициям в полемике относительно проекта учебника по политической экономии. [3] После его смерти 5 марта 1953 г. борьба внутри КПСС продолжалась и усиливалась, как при подготовке, так и в ходе XX съезда КПСС, состоявшегося в феврале 1956 г.

Оппортунистический блок, возглавлявшийся Н.С. Хрущевым, открыл ворота тезису о «множественности форм перехода к социализму», ревизовав марксистскую теорию относительно классового характера государства и ленинскую теорию революции. В Отчетном докладе Центрального Комитета КПСС XX съезду, с которым выступил Хрущев, утверждалось:

«…возникает вопрос о возможности использования и парламентского пути для перехода к социализму».

«…рабочий класс, объединив вокруг себя трудящееся крестьянство, интеллигенцию, все патриотические силы …имеет возможность нанести поражение реакционным, антинародным силам, завоевать твердое большинство в парламенте и превратить его из органа буржуазной демократии в орудие действительной народной воли. В таком случае это традиционное для многих высокоразвитых капиталистических стран учреждение может стать органом подлинной демократии, демократии для трудящихся». [4]

В выступлении М.А. Суслова, прозвучавшем 16 февраля, говорилось:

“Новые условия существуют в настоящее время и в самих капиталистических странах…Рабочий класс и его политические партии имеют полную возможность объединить вокруг себя на единой демократической платформе подавляющее большинство нации – крестьянство, мелкую буржуазию, интеллигенцию и даже патриотически настроенные круги буржуазии,а это, несомненно, облегчает условия победы рабочего класса». [5]

Мирный переход к социализму парламентским путем не был известен в какой-либо стране. Однако, субъективизм этого тезиса и его воздействие на стратегию некоторых коммунистических партий сказались незамедлительно.

В своем выступлении на XX съезде А.И. Микоян ясно улавливает, что тезис о мирном переходе к социализму опасно приближается к позициям социал-демократии, и дает по этому поводу следующее оправдание:

«Известны факты, когда некоторые социалистические партии добивались большинства в парламентах, в ряде стран существовали и существуют даже социалистические правительства. Однако и здесь дело ограничивается отдельными уступочками в пользу рабочих, и никакого социализма не строится. Надо, чтобы государственное руководство обществом перешло в руки рабочего класса, чтобы рабочий класс был не только организационно, но и политически и теоретически подготовлен к борьбе за социализм, чтобы он не удовлетворялся крохами со стола капиталистического, а, получив большинство, взял в свои руки власть и ликвидировал частную собственность на основные средства производства». [6]

Марксизм-ленинизм и его отличия от социал-демократии таким образом сводятся к простому вопросу воли: социалисты не хотят идти от реформы к реформе в направлении социализма, мы же действительно хотим. Марксизм был стерт в порошок, ленинская теория государства похоронена, ее место занял самый вульгарный реформизм и полная фальсификация марксизма.

Эти позиции сопровождались оппортунистической постановкой вопросов в экономической области, в организации государства и внешнеполитических делах. Оппортунистический поворот завершился известным «Секретным докладом Хрущева», представленным съезду внезапно, в нарушение принципов коллективного руководства, которые, как утверждалось, хотели восстановить.

После XX съезда, как только был распространен «Секретный доклад», немедленно начинается процесс, известный как «десталинизация», с облегчением и без возражений принятый несколькими партиями Западной Европы (во главе с Итальянской компартией).

8-14 декабря 1956 г., через десять месяцев после XX съезда КПСС, в Риме собирается VIIi съезд ИКП, на котором одобряется предложение Пальмиро Тольятти об «итальянском пути к социализму». Этому предшествовал известный «британский путь к социализму», принятый на съезде Коммунистической партии Великобритании в 1951 г., при противопоставлении логики «национальных путей» проверенной марксистско-ленинской теории революции.

Особо настаивают на углублении свобод для достижения экономической и социальной демократии. Так возникает концепция «передовой демократии» или «антимонополистической демократии», которая в кульминационный момент своего развития позволила бы приступить в дальнейшем к переходу к социализму.

Тольятти, ставший во главе европейских руководителей – так называемых «обновленцев», дошел до того, что в свое работе, известной как «Ялтинский мемориал», утверждал:

«В целом мы исходим, и всегда убеждены, что должны исходить, в разработке своей политики из позиций XX съезда. [7] Но и эти позиции сегодня необходимо должны быть углублены и развиты. Например, глубокое размышление о проблеме возможности мирного пути подхода к социализму приводит нас к уточнению, что же мы понимаем под демократией в буржуазном государстве, как мы можем расширить пределы свободы и демократических институтов и каковы наиболее действенные формы участия рабочих и трудящихся масс в экономической и политической жизни. Так возникает вопрос о возможности завоевания позиций власти трудящимися массами в среде государства, не изменившего своей природы буржуазного государства, и тем самым – вопрос о том, возможна ли борьба за прогрессивное преобразование этой природы изнутри». [8]

В то время, когда различные партии занимают такие позиции, они усиливают нападки на социалистические страны, особенно на Советский Союз. Первая большая, публично проявившаяся трещина в европейском коммунистическом движении возникает после соответствовавшего пролетарскому интернационализму вмешательства стран Варшавского пакта в Чехословакии в августе 1968 г. Итальянская коммунистическая партия, Коммунистическая партия Испании и Румынская коммунистическая партия публично осудили вмешательство.

Антисоветизм начинает включаться в политическую линию партий, принявших «еврокоммунизм», и становиться одной из их отличительных черт. Любой предлог был хорош, лишь бы отмежеваться от СССР, лишь бы представить себя перед общественным мнением как выбор, отличный от главного бастиона международного рабочего класса, хотя антисоветская критика открыто совпадала с империалистической пропагандой и объективно способствовала ослаблению социалистического лагеря.

Итальянский путь вступает в новую стадию с появлением концепции «исторического компромисса», разработанной Энрико Берлингуэром. Путь к социализму мыслится на базе широкого многопартийного альянса, что на практике предполагает для компартий отказ от своей руководящей функции, от своей роли авангардного отряда. Так называемый «демократический социализм» или «социализм в условиях свободы» принимает свою окончательную форму в открытом антагонизме с диктатурой пролетариата. Еврокоммунистические партии принимают буржуазные так называемые «формальные свободы» как собственную позицию и отстаивают возможность углубления буржуазной демократии – которую они перестают квалифицировать как таковую, – чтобы достичь социализма, отказавшись от социальной революции и от революционной власти рабочего класса.

В этой перспективе в 1975 г. Итальянская коммунистическая партия и Коммунистическая партия Испании выступают с совместной декларацией о своей модели перехода к социализму в условиях «мира и свободы». Это был подготовительный материал к Конференции коммунистических и рабочих партий Европы, состоявшейся Восточном Берлине 29-30 июня 1976 г.; ее результаты имели широкий международный резонанс. Компартии Италии, Франции и Испании, поддержанные в большей или меньшей мере выступлениями некоторых правящих компартий, например югославской, выступают (открыто) единым фронтом на еврокоммунистической платформе.

Итальянская коммунистическая партия открыто выступала за разобщение международного коммунистического движения, заявляя по поводу Берлинской конференции: [9]

«На ней были решительно подтверждены принципы автономии, регулирующие сегодня отношения сотрудничества между коммунистическими партиями…

Успех этой политики мира и сосуществования в Европе – условие демократического и мирного продвижения итальянского народа к глубоким преобразованиям социалистического типа».

Энрико Берлингуэр заявлял:

«…наша Конференция – не конференция международного коммунистического органа, которого не существует и не может существовать ни в какой форме, ни на международной арене, ни на европейской арене…»

Представители Французской коммунистической партии [10] настаивали на так называемом демократическом пути и на национальных особенностях:

«…Наша партия изложила на Конференции центральные идеи своего XXII съезда и в особенности демократический путь к социализму, учитывающий национальные особенности Франции, на который она приглашает трудящихся, наш народ».

После пленума Центрального Комитета, состоявшегося в Риме 28-29 июля 1976 г., Коммунистическая партия Испании дала на пресс-конференции самое законченное изложение якобы новых ревизионистских позиций: [11]

«Условия, в которых живут различные коммунистические партии, их характерные черты, сама история каждой из них и их народов достаточно различны, чтобы разнообразие было решающей нотой в их взаимоотношениях..

Это разнообразие ситуаций ограничивает темы, по которым возможно единство критериев, что отмечалось на протяжении этих двух лет подготовки.

Но есть нечто более глубокое. Это разнообразие ситуаций логически порождает глубокое разнообразие концепций, прежде всего по совокупности существенных тем: по концепции социализма, по многочисленным современным проблемам, по многочисленным идеологическим вопросам, по политической демократии…

Равным образом в Берлине выявилось и то, что в Европе существует группа коммунистических партий, у которых политическая линия, анализ, концепция социализма в значительной мере совпадают…

Эти партии борются за демократический путь к социализму и за социализм в условиях демократии, при полном осуществлении прав личности, при множественности политических партий, при уважении их смены у власти согласно волеизъявлению народа посредством всеобщего голосования. Совокупность этих партий высказывается за социализм, при котором существовало бы самое скрупулезное уважение свободы совести и религиозных практик, свободы высказываний, собраний, научной, литературной и художественной свободы, права на забастовку; за социализм, при котором государство не имело бы официальной идеологии».

«Еврокоммунизм»вполне проявил себя как праворевизионистское течение, приняв (полностью) постулаты либерализма по поводу самых различных политических аспектов: демократии, свобод, религии и т.д.

Защитой политических свобод и буржуазной демократии, особенно многопартийности и избирательного голосования, они заслонили классовую борьбу и отрицали за государством роль инструмента классового господства. Они практиковали постоянную и наращиваемую политику нападения на социалистические страны и пытались всеми доступными им средствами подорвать координацию и наступление международного коммунистического движения, превратившись, во имя национальных особенностей и демократического социализма, в функционеров антикоммунистической стратегии империалистических держав.

В своей борьбе против марксизма-ленинизма они воскресили тезис Каутского,будто «оппозиция двух социалистических течений (т.е большевиков и небольшевиков) есть «оппозиция двух радикально различных методов: демократического и диктаторского», [12] и, подобно ему, пытались вновь превратить Маркса в дюжинного либерала. Они бешено нападали на ту ленинскую посылку, что марксист лишь тот, кто доводит признание классовой борьбы до признания диктатуры пролетариата, и проблема диктатуры пролетариата – это проблема отношения пролетарского государства к буржуазному государству, пролетарской демократии – к буржуазной демократии.

Как ревизионистское течение, «еврокоммунизм» проявил себя как продолжение идеологической борьбы буржуазии против революционных идей на базе формального признания марксизма, так же, как поступал Каутский в отношении теории государства. Они призвали в свои ряды самого Бернштейна, снова написав на знамени: «конечная цель – ничто, движение – все», или, что равнозначно, «социалистическая революция – ничто, реформы – все». Так они сдерживали всякую революционную попытку ради широкого альянса с социал-демократами и христианами, призванного завоевать парламентское большинство, которое, идя от реформы к реформе, когда-нибудь достигло бы социализма, используя как оружие буржуазную государственную машину, в альянсе даже со своей национальной буржуазией, присоединившейся к антимонополистическому фронту.

И – иначе и не могло быть, учитывая органическую связь, существующую, согласно Ленину, между организационными вопросами и программными концепциями ревизионистов, их политикой и их тактикой – они принялись разрушать ленинский характер своих партий и коммунистического актива. [13]

После поражения в национально-революционной войне против фашизма (1936-39) политическое руководство КПИ не провело ни точного анализа причин поражения, ни роли партии на заключительном этапе войны. Руководству, возглавлявшемуся тяжелобольным товарищем Хосе Диасом [14] и разбросанному по разным странам, не удалось выработать стратегию, которая позволила бы продолжить антифашистскую борьбу до начала Второй мировой войны. Не существовало плана отступления и тем более предвидения, которое позволило бы организованно продолжать борьбу в подполье.

С 1932 до 1954 г. не было проведено ни одного съезда партии, [15] что сделало возможным постоянное и прогрессирующее ослабление ленинских принципов коллективного руководства, создало благоприятную почву для всяческих маневров за спиной подлинных, сражавшихся партийцев – при Политбюро, члены которого жили за несколько тысяч километров друг от друга, без явного и действенного присутствия политического руководства внутри страны.

Параллельно с формулированием «итальянского пути к социализму» КПИ принимает в Испании известную «политику национального примирения», одновременно проводя катастрофическое свертывание партизанской борьбы. При таких прецедентах, начинает развертываться жесткая борьба в руководстве КПИ.

Под командованием Каррильо, назначенного Генеральным секретарем на VI съезде (проведен в Праге в декабре 1959 – январе 1960 г.) руководство готовит известный «демократический выход», разрабатывает так называемый «союз сил туда и культуры» и все больше навязывает антисоветскую и ревизионистскую линию, устраняя выдающихся руководителей, задвигая в руководстве партии кадры, остававшиеся верными марксизму-ленинизму, и исключая тысячи честных коммунистов, героически боровшихся внутри страны.

Антикоммунистическая фракция всегда опиралась на результаты XX съезда КПСС, особенно на тезис, утверждавший множественность форм перехода к социализму, и на критику Сталина, содержавшуюся в «Секретном докладе», что служило предлогом для диффамации СССР и отдаления от уроков Октябрьской революции по революционному переходу и строительству социализма. Они опирались также на контрреволюционные события октября-ноября 1956 г. в Венгерской Народной Республике и особенно на интернационалистское вмешательство стран Варшавского договора в Чехословакии, стремясь ослабить доверие партийцев и рабочего класса к социализму и нанести ущерб огромному авторитету СССР.

Оппортунизм еврокоммунистического руководства КПИ не знал пределов. В 1970 г. Сантьяго Каррильо заявил французской газете «Монд»:

«Мы мыслим себе именно такую социалистическую Испанию, где лава правительства был бы католиком и де компартия была бы в меньшинстве… испанский социализм будет идти с серпом и молотом в одной руке и крестом в другой». [16]

С тех пор формулирование так называемого «пакта во имя свободы» выходит в КПИ на первый план. Как обстоит дело и в ИКП с «историческим компромиссом», этот пакт, высшее выражение «межклассового» подхода в КПИ, не мыслится как альянс классов или политических организаций ради преодоления диктатуры, а превращается, в своем еврокоммунистическом применении, в отчаянные поиски признания со стороны господствующих классов, особенно той части олигархии, интересы которой противоречили автократической тенденции франкизма и которая боролась внутри режима за интеграцию Испании в Европейское экономическое сообщество, что в политическом плане требовало смены форм господства – контролируемого перехода от франкистской диктатуры к парламентской монархии.

И с этим переходом связала себя ревизионистская КПИ. Вначале – приняв «Пакты Монклоа», подчинявшие интересы рабочего класса и народных слоев экономическим интересам олигархии в разгар экономического кризиса, играя свою роль в сдерживании рабочей борьбы. Затем – приняв рамки монархии и похоронив историю антифашистской борьбы рабочего класса и народа Испании, отказавшись от восстановления республиканской законности и поддержав конституцию 1978 г., освящавшую замену одной формы осуществления диктатуры капитала на другую.

Параллельно, начиная с Пленума ЦК в Риме в 1976 г., подвергалась атакам ленинская концепция партии, ее роли в обществе, ее функций, существенных задач и организационных принципов. В партии, из которой были вычищены тысячи коммунистов, настежь открылись двери для вступления новых тысяч без всякого контроля или революционной бдительности. Были созданы все условия для того, чтобы, с наступлением IX съезда, проведенного в Мадриде в 1978 г., формально одобрить отход от марксизма-ленинизма и освятить ревизионистскую политику, навязанную в ходе долгого процесса испанским коммунистам.

Партия национально-революционной войны, партизанской войны, бойцы которой формировались в сопротивлении нацизму и фашизму во всех европейских странах и беззаветно сражались рядом с советским народом в битвах за Ленинград и Сталинград, была уже ликвидирована. КПИ мутировала в неузнаваемую организацию. Она до сего дня выступает против исторической необходимости социалистической революции и революционной власти рабочего класса – диктатуры пролетариата – в переходный период и при строительстве социализма. Высказывается против ленинских принципов организации, особенно демократического централизма. Отказывается от опыта и уроков социалистического строительства в XX веке, которые квалифицирует как разновидность «государственного капитализма», отвергая особенно период, известный как «социалистическое наступление или штурм капитализма», когда СССР, со Сталиным во главе партии, продемонстрировал превосходство социализма над капитализмом и достигал в основном успехов. Принимает империалистические рамка Европейского Союза, отстаивая «социальную и демократическую» его версию согласно оппортунистическим постулатам Партии европейской левой. Отвергает любую форму нового построения международного коммунистического движения на твердых идеологических основаниях.

На Иберийском полуострове братская Португальская коммунистическая партия выдержала всяческое давление тех, кто, приводя в том числе испанский пример, стремился разрушить марксистско-ленинскую линию. Товарищ Алваро Куньял, Генеральный секретарь ПКП, всегда отвечал твердо и категорично:

«Эта кампания часто ведется в патерналистском тоне. Сожалеют о том, что называют «негибкостью», «догматизмом», «сектантством», «сталинизмом» ПКП, и подают голоса за то, чтобы ПКП превратилась в «современную» партию «западного образца».

Какие же видоизменения должна была бы провести ПКП, чтобы «доказать свою независимость»?

Условия провокационно указываются. Все они вращаются вокруг шести главных пунктов: перестать быть марксистско-ленинской партией; разорвать свои отношения дружбы с Коммунистической партией Советского Союза; критиковать СССР и социалистические страны; порвать с пролетарским интернационализмом; отказаться в Португалии от структурных реформ социалистического характера; и принять внутреннее функционирование, которое допускало бы тенденции, разделения и разрыв единства партии». [17]

В испанском коммунистическом движении, в отличие от португальского, гегемонию стали осуществлять ревизионистские позиции, импульс которым дает руководство КПИ, и на протяжении этого процесса они раскололось на две главные силы: те, что сопротивлялись еврокоммунистическому наступлению и отстаивали марксизм-ленинизм, сплотились в 1984 г. в Коммунистическую партию народов Испании, и некоторые другие, которые упрямо брели и все еще бредут по ревизионистскому болоту, не проведя серьезной и строгой самокритики, даже просто анализа, который пошел бы дальше одних сожалений о том, чем мог бы быть и стал так называемый «испанский переход», и продолжают на практике отстаивать путь буржуазного парламентаризма, заворачивая его теперь в то самое республиканское знамя, которое они же в свое время предали.

Один маленький пример. На страницах органа КПИ за апрель 2010 г. под заглавием «Политическое наступление в направлении Республиканской конференции КПИ» от имени Секретариата Республиканского движения КПИ среди прочих прелестных вещей утверждается:

«Мы в КПИ понимаем, что республиканский проект не может быть классифицирован в функции терминологии, относящейся к пространствам политического спектра. Мы должны придать слову «Республика» характер предложения, которое сделает его более доступным и призывным» Республика – это реформа экономическая, социальная, политическая, идеологическая и новых ценностей в реальной ситуации».

Продолжая, директор «Мундо обреро» в своей статье, озаглавленной «Выстраивая Республику» дает нам еще более ясные примеры полнейшей путаницы, царящей в рядах реформистов:

«Мы не против Конституции, у которой мы просим ее глубокой реформы, нам ясно, что цель – выступить против архаичной, изжившей себя монархии, гаранта ценностей неолиберализма. Мы хотим не любой республики, а федеративной и демократической,с ценностями I и II Республик, примененными к нынешней ситуации…

Будущая республиканская Конституция должна вращаться вокруг содержания торжественной Декларации прав человека, принятой ООН 10 декабря 1948 г., и, кроме того, должна включать три пакта, которые, будучи подписаны в 1966 г. и приняты Испанией, развивают это содержание…

Демократия, как постоянное соглашение между свободными и равными людьми ради того, чтобы продолжать жить вместе, имеет размах и глубину, дающие гражданам возможность доступа к принятию всякого рода решений…»

Старое ревизионистское содержание, принявшее в Испании и других странах «еврокоммунистическую» форму, таким образом приспосабливается к новым временам. Новый язык для старых подходов – и никакого признака марксизма. В Тезисах XVIII съезда КПИ утверждается:

«На этом XVIII (или XVII?) съезде вновь подтверждается защита социализма как последовательное развитие и полное применение демократии. Она охватывает поэтому признание ценности личных свобод и их гарантии, принципы светского характера государства и его соединения с демократией, многопартийности, автономии профсоюзов, свободы религии и культа, отправляемого в частной сфере, а также полную свободу исследования, художественных и культурных видов деятельности».

Совершенно то же самое еврокоммунистическая КПИ утверждала после пленума Центрального Комитета в Риме в 1976 г. (цитата уже приводилась).

Так называемый социализм XXI века – новое знамя наших сегодняшних республиканцев и вчерашних еврокоммунистов. [18] Это – предложение, чьи самые разработанные версии исходят из тех же ревизионистских тезисов, которые проходили через все ключевые дебаты в рабочем движении с тех пор, как оно вступило в историю, – от Бернштейна до еврокоммунизма, противопоставляя научному социализму практику эклектицизма, нафаршированного либерально-буржуазными позициями.

Не стоит поэтому удивляться, что партии – наследницы еврокоммунизма – тепло приветствовали предложение о V Интернационале [19] (выдвигались в которых их ревизионистские подходы могут естественно уживаться с силами, полностью отказавшимися от классовой борьбы, со всякого рода социал-демократами, троцкистами и всеми современными разновидностями оппортунизма, как правого, так и левого – как это уже и делается в Партии европейских левых.

Еврокоммунизм был праворевизионистским течением, противостоявшим научному социализму и враждебным (поэтому) марксизму-ленинизму, служившим, как и в другие моменты на протяжении истории классовой борьбы, орудием проникновения буржуазной идеологии в ряды рабочего класса и коммунистического движения.

Еврокоммунизм взаимодействовал с оппортунистической политикой, которая, особенно после XX съезда КПСС, брала верх в нескольких правящих коммунистических партиях. Еврокоммунизм базировал свою деятельность на трещинах, созданных этими оппортунистическими позициями, и в то же время предавал пролетарские интернационалистские принципы, практикуя грубый антисоветизм, вносивший вклад в умаление доверия рабочего класса к социализму.

Оппортунистические позиции, как в правящих коммунистических партиях, так и в тех, которые не были у власти, не встречали достаточного отпора с позиций марксизма-ленинизма. В отличие от того, что происходило во времена Ленина и Сталина, в рядах международного коммунистического движения не было начато отчетливого идеологического обсуждения, «дипломатия» возобладала над последовательной поддержкой революционных позиций, противостоявших ревизионизму.

Факты не подтвердили ни одного из утверждений еврокоммунистов. Еврокоммунизм завел рабочий класс своих стран в безысходный тупик «межклассовости», крайне ослабил революционные позиции и привел к ликвидации принявших его компартий как революционных отрядов (уничтожив ленинскую модель партии).

Те компартии, которые приняли еврокоммунизм и не были ликвидированы полностью, не провели отчетливой, основанной на научных категориях, самокритики своих прежних позиций. В настоящее время они пытаются приспособить те же ревизионистские позиции к новым временам, группируясь в Европе вокруг Партии европейских левых.

Развитие классовой борьбы на международной арене, при наступлении рабочего класса, крестьянства и антиимпериалистических позиций в различных странах, особенно латиноамериканских, вывело на сцену новую разновидность оппортунизма. Так называемый социализм XXI века, основанный на эклектицизме и отрицании категорий и принципов научного социализма, призван занять ту же позицию, что во второй половине XX века занимал в Европе и в других местах так называемый «еврокоммунизм».

Марксистско-ленинские силы должны активно включиться в идеологическую борьбу, которая сегодня развертывается в мировом революционном и антиимпериалистическом движении, чтобы внести решающий вклад в неотложную реорганизацию международного коммунистического движения, которая обеспечила бы успех предстоящим социальным революциям.