Идеология «социального партнерства» и ее негативные последствия для рабочего класса


Али Рукерт, Председатель Коммунистической партии Люксембурга (КПЛ)

Попытки капитала оказывать влияние на трудящихся и их организации составляют неотъемлемую часть истории капитализма. Эти попытки направлены на то, чтобы не дать рабочим встать на путь классовой борьбы, осуществления коренных изменений существующих отношений власти и собственности, и в конечном результате – ликвидации эксплуатации человека человеком.

Эта стратегия капитала проводилась успешно в большой части профсоюзов, цели которых первоначально ограничивались борьбой за социальные улучшения и реформы в рамках капиталистической системы, а в дальнейшем – защитой этих достижений.

С изменением целей менялись и методы. В случае конфликтов интересов профсоюзы начали все чаще отказываться от мобилизации рабочего класса на массовые профсоюзные демонстрации и забастовки, которые могли бы придать силу требованиям рабочих и укрепить классовое сознание. Вместо этого профсоюзные лидеры вели переговоры с представителями капитала как «социальные партнеры, имеющие равные права» с целью достижения с ними компромисса «в консенсусе между организациями работодателей и работающих по найму.» (В странах, говорящих на немецком языке, они даже ввели новые слова. Вместо «рабочих» и «капиталистов» они говорят о «работающих по найму» - «Arbeitnehmer» - и о «работодателях» - «Arbeitgeber»).

«Социальное партнерство» в Люксембурге никогда не ограничивалось «социальными партнерами». Успех «социального партнерства» объясняется тем, что буржуазное государство создало основные условия для превращения формы «социального диалога» в институт буржуазного государства. Законодательство было изменено таким образом, что в отношении коммунистических профсоюзов, в период с 1945 года по 1965 год стоявших на позициях классовой борьбы, проводилась постоянная дискриминация, их оттесняли на переферию и исключали из переговоров по вопросам заработной платы. В то же самое время капитал и правительство делали все возможное для поддержки и укрепления социал-демократического и христианского профсоюзного движений, проводящих политику «социального партнерства», и для увеличения их влияния на рабочий класс нашей страны. Тем не менее принимая во внимание существование социалистических стран и соревнование двух мировых общественных систем, капитал был вынужден идти на компромиссы и социальные уступки, возможность которых обуславливал также и тот факт, что в течение тридцати лет после второй мировой войны экономический бум обеспечивал финансовую базу такой политики.

«Социальное партнерство» перешло на качественно новый этап своего развития, когда в 1975 году капиталистический кризис обрушился на сталеплавильную промышленность Люксембурга. Был создан новый орган «социального партнерства», названный Tripartite – Трехсторонняя комиссия, при участии правительства, предпринимательских союзов и, наконец, представителей трех крупнейших профсоюзов: LCGB – Объединение христианских профсоюзов Люксембурга, CGFP – Всеобщая конфедерация государственных служащих и LAV – Люксембургская рабочая федерация (с 1979 года OGBL – Независимое профсоюзное объединение Люксембурга). Парламент даже принял Закон о Трехсторонней комиссии (Tripartite-Gesetz), который гласил, что этот орган должен принимать решения по всем мерам, необходимым для «стимуляции экономического роста и сохранения полной занятости».

Координационная комиссия »Tripartite« обсуждала и решала за закрытыми дверями меры по разрешению последствий кризиса, в то время как подавляющее большинство членов профосоюзов и выборных органов профсоюзов были исключены из процесса принятия решений. В то же самое время парламент был лишен права контроля и его роль была сведена до роли исполнителя решений такого института, который не предусматривала конституция страны.

Задачей Трехсторонней комиссии было преодоление последствий структурного кризиса в сталеплавильной промышленности и обеспечение мировой экспансии и прибыльности металлургического концерна «АРБЕД» (сегодня «АрселорМиттал» - «ArcelorMittal»), который господствовал над всей экономикой Люксембурга. Трехсторонняя комиссия должна была также подавить сильное сопротивление со стороны рабочих и обеспечить стабильность существовавшей системы.

В течение всего десяти лет, с 1975 года по 1985 год, в сталеплавильной промышленности было ликвидировано 15 000 из 27 000 рабочих мест. Работники были вынуждены уйти или на досрочную пенсию или на пенсию по инвалидности, а часть их была организована в «Антикризисную дивизию» («Antikrisendivision»), которая субсидировалась из государственного бюджета и была использована для чрезвычайных общественных работ. В то же время рабочие сталеплавильной промышленности были вынуждены согласиться со снижением заработной платы и с тем, что временно была приостановлена индексация заработной платы в сответствии с ростом цен.

Успех этой стратегии являлся в большой степени «заслугой» профсоюзных лидеров. Их тактика заключалась в том, чтобы представлять каждый закрытый завод, каждый новый этап сокращения числа рабочих мест как «победу» и публично заявлять, что в Трехсторонней комиссии им удалось предотвратить гораздо более неблагоприятные меры, что они «спасли» тысячи рабочих мест и не допустили массовых увольнений.

При оценке этих событий возникает подозрение, не было ли все это зараннее задуманной комедией. Сталеплавильные магнаты объявили о сокращениях гораздо большего масштаба, чем реально ими запланированные, и профсоюзные представители в Трехсторонней комиссии могли спасти свою репутацию, заявив что фактическое размер увольнений меньше, чем первоначально объявленный. Другим аспектом успеха было то, что в руки государствоа перешло 30 процентов капитальных акций и таким образом сталеплавильный концерн получил вливание «свежих денег» без внешнего вмешательства в стратегические решения сталеплавильных магнатов.

Коммунистическая партия Люксембурга пыталась мобилизовать рабочих сталеплавильной промышленности на борьбу против сокращения рабочих мест, но безуспешно. Главной причиной неудачи была негативная позиция по отношению к предложениям коммунистов руководимого социал-демократами Независимого профсоюзного объединения Люксембурга(OGBL). С июня по сентябрь 1981 года активисты компартии собрали 12 000 подписей рабочих сталеплавильной промышленности за национализацию этой отрасли промышленностии, и их поддержал крупнейший в стране профсоюз сталелитейщиков, входящий в Независимое объединение профсоюзов Люксембурга (OGBL). Однако руководство OGBL категорически выступило против любой национализации, проигнорировало решение Профсоюза рабочих сталеплавильной промышленности и продолжало политику «социального партнерства» со стальными магнатами.

Деятельность профсоюзов на металургических комбинатах имела противоречивые последствия. Не в последнюю очередь потому, что благодаря инициативе коммунистических представителей в заводских комитетах удалось добиться гарантий заработной платы для тех работников, кому предстояло перейти на хуже оплачиваемые места на другие заводы или в «Антикризисную дивизию». Это было, конечно, хорошим результатом, но, с другой стороны, это привело к тому, что большинство рабочих не сопротивлялись сокращению рабочих мест на металлургических комбинатах. Среди рабочих было много таких, кто считал, что проблема решена, если она решена для него лично.

На руку сторонникам «социального партнерства» сыграл тот факт, что – в противположность ситуации в южной части Люксембурга – в соседней с ним французской Лотарингии почти все металлургические заводы были закрыты несмотря на борьбу профсоюзов и коллективов рабочих и служащих. Таким образом в Люксмбурге они смогли построить «доказательство» того, что переговоры в рамках Трехсторонней комиссии с капиталистами и правительством были для рабочих выгоднее чем классовая борьба и конфронтация с капиталом.

День за днем рабочие подвергались обработке идеологией «социального партнерства», навязываемой им профсоюзами и СМИ, что в конце концов привело к быстрому разрушению классового сознания, которое в середине 60-ых годов все еще преобладало среди части рабочих сталеплавильной отрасли. Как следствие этого снизилась готовность рабочих к активной борьбе в духе солидарности.

Как следствие поражения в сталеплавильной промышленности многие рабочие этой отрасли отвернулись от коммунистов, Коммунистическая партия потеряла свое влияние на металлургических заводах, а позже также ослабли ее позиции в парламенте и коммунальных советах – со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями. Более того, КПЛ не сумела вовремя осознать необходимость увеличивать свое влияние среди служащих государственного сектора, среди ремесленников и работников финансовых учреждений, для кого как правило классовое сознание не характерно – и в последующие годы у партии не было достаточных сил для того, чтобы сделать шаги в этом направлении.

После того, как Советский Союз под руководством Горбачева в одностороннем порядке провозгласил конец «холодной войны» и сдался на милость капитализма, в Люксембурге по началу изменений в отношениях между рабочим классом и капиталистами не наблюдалось. Социал-демократические профсоюзные вожди, которые отчасти находились под сильным антикоммунистическим влиянием, относили себя к тем, кто одержал «историческую победу».

Но после того как в 1989-1990 годах в социалистических странах капиталистическая система сменила социалистическую, капитал уже не видел никакой необходимости принимать во внимание альтернативный общественный строй и начал шаг за шагом ставить под вопрос и ликвидировать прежние социальные уступки.

И капитал пошел в аттаку не только на заработную плату и социальные завоевания, но и на те изменения в законодательстве, за которые рабочий класс боролся в течение предшествовавших десятилетий. В Закон о рабочем времени были внесены поправки, невыгодные для рабочих, условия труда стали более гибкими в пользу капитала, прежде всего за счет введения работы по субдоговорам и временной работы, и круг, на который распрстранялся закон о минимальной зарплате, был ограничен. Параллельно с этим еще больше снизили налоги на капитал и затраты на постоянные трудовые издержки, а при перераспределении государственных средств была увеличена доля капитала. Тем не менее профсоюзы продолжали твердо придерживаться политики «социального партнерства».

В 2006 году правительство откликнулось на требования капитала и решило систематически замедлять индексацию заработной платы в соответствии с уровнем инфляции, так что каждый работающий по найму к 2009 году потерял около половины своего месячного заработка. Профсоюзы в рамках Трехсторонней комиссии дали свое согласие на эти меры, и «социальное пвртнерство» дало первую трещину. Почти треть членов национального руководства крупнейшего профсоюза работников частного сектора отказались ратифицировать решение Трехсторонней комиссии. Это не имело прямых политических последствий, но было знаком того, что политика перераспределения в пользу капитала, принятая профсоюзными лидерами в Трехсторонней комиссии, встречает сопротивление все большего числа рабочих.

В условиях финансового и экономического кризиса капитализма эти противоречия усилились. Люксембургское правительство спасло два из крупнейших банков страны от банкротства, чем продолжило перераспределение в пользу капитала. Это привело к растущему недовольству рабочих и служащих

Это недовольство получило яркое выражение 16 мая 2009 года в ходе демонстрации профсоюзов под лозунгом «Мы не хотим платить за ваш кризис!» Но тем не менее руководство крупных профсоюзов продолжало сотрудничать с правительством и капиталом в рамках «трипартита» – вместо того, чтобы мобилизовывать работников частного сектора и государственных служб и ориентировать их на всеобщую забастовку, чтобы предотвратить дальнейшие «антикризисные» меры и сокращения.

Но в отличие от предыдущих переговоров в Трехсторонней комиссии на этот раз достижение соглашения оказалось невозможным. Правительство объявило о значительном повышении налогов с 1 января 2011 года и о других сокращениях в социальной сфере, включая повышение платы населения за услуги в области здравоохранения и лекарства. Также был поставлен вопрос о понижении начальных зарплат в государственном секторе. Официальное оправдание этих мер - низкая якобы конкурентоспособность люксембургских предприятий, дефицит национального бюджета и растущая задолженность государства.

Более того капитал требовал от государства приостановить или по крайней мере ограничить действие механизма автоматической индексации, то есть согласования роста зарплат с ростом цен. Правящие партии, Христианско-социальная народная партия (CSV) и Люксембургская социалистичская рабочая партия (LSAP) в принципе согласились с такими ограничениеми, но в результате давления со стороны профосюзов социал-демократической ориентации ЛСРП была вынуждена отступить.

И все же правительство и профсоюзы достигли «компромисса» и 29 сентября 2010 года подписали соглашение об изменении Индекса. Предусмотренное в антикризисной программе правительства сокращение на 50 процентов компенсации за наезженный километраж (за издержки, связанные с эксплуатацией собственного автомобиля в служебных целях) было отменено, но «за это» они согласились на замедление согласования зарплат с изменением цен. Независимо от реальных изменений в уровне цен следующая индексация намечалась только на 1 октября 2011, то есть за неделю до выборов в местные органы власти Люксембурга.

Принимая во внимание действительный рост инфляции в стране, компенсация должна была бы быть выплаченной уже 1 мая. Это означает, что каждый работающий по найму за период с мая по октябрь терял 2,5 процента своей зарплаты, то есть за эти пять месяцев потерял сумму, равную 12,5 процента своего месячного заработка. Учитывая рост налогов это означает дальнейшее снижение покупательной способности населения.

В добавок к этому правительство снова поддалось давлению капитала и провозгласило «реформу» системы пенсионного обеспечения с 2013 года. Это косвенно приведет к увеличению пенсионного возраста. Те, кто в будущем захотят или смогут работать только в течение 40 лет, будут получать пенсию на 15 процентов ниже, чем при нынешней системе пенсионного обеспечения. Те же, кто захочет получать пенсию, гарантированную нынешней системой, вынуждены будут работать на четыре года дольше. Профсоюзы объявили сопротивление такому ухудшению пенсионной системы, и правительство согласилось пойти на обсуждение этого вопроса с «социальными партнерами» – после муниципальных выборов 9 октября 2011 года.

Сегодня «социальное партнерство» столкнулось с серьезными проблемами. Крупный промышленный и финансовый капитал стремится завладеть гораздо большей частью прибыли и требует ускорения перераспределения государственных средств в свою пользу. Результатом этого станет растущая задолженность буржуазного государства и увеличение давления на трудящихся. И в конце концов это приведет к тому, что терпение кончится и все большая часть рабочих научится понимать, что у них нет другого выбора как пойти по пути классовой борьбы. С другой стороны, за десятилетия «социального партнерства» рабочие потеряли опыт классовой борьбы, так что без трудного периода учебы не обойтись.

В ходе кризиса идеология «социального партнерства» и «национальной солидарности» получила первые трещины, но ее позиции все еще сильны в умах не только профсоюзных лидеров, но и подавляющего большинства членов профсоюзов, рабочих и служащих. И происходит это потому, что они не видят альтернативы сегодняшнему капитализму и надеются на возврат так называемой «рыночной экономики», при которой, как они считают, «социальное партнерство» функционировало почти без проблем и принесло им социальные достижения. Они еще не осознали, что те времена безвозвратно прошли, так как больше не существует альтернативы капиталистическому общественному строю. В действительности именно существование системы социалистических стран было тем фактором, который вынуждал капитал заключать компромиссы с рабочим классом.

В этих условиях в Люксембурге работа коммуниств среди рабочих довольна непроста, так как рабочие организованы в основном в социал-демократические профсоюзы, ориентированные на «социальное партнерство».

Перед лицом уничтожения сталелитейной промышленности появились первые признаки сопротивления. Вместе с коллегами из Бельгии, Германии и Франции металлисты организовали 7 декабря 2011 года 24-часовую забастовку – это была первая забастовка в Люксембурге с 1982 года.

Коммунистическая партия Люксембурга и Рабочая партия Бельгии опубликовали совместное с заявление о последних событиях в сталелитейной промышленности и накануне забастовки провели пресс-конференцию, на которой КПЛ и РПБ изложили свою позицию: единственная возможность для обеих стран предотвратить полный крах промышленности и спасти рабочие места - это экспроприация индийского миллиардера Лакшми Митталя и национализация сталелитейных заводов.

Нужно очень много революционного терпения, чтобы достучаться до сознания членов профсоюзов, а также тех рабочих и служащих, кто не организован в профсоюзы. Рабочий класс Люксембурга все больше и больше состоит из людей разных национальностей, приезжающих на работу из приграничных районов соседних стран и иммигрантов, они говорят на разных языках и происходят из самых различных культур. Рабочие люксембургского происхождения составляют меньшинство.

И что необходимо больше всего – это марксистская подготовка коммунистов, чтобы они были в состоянии объяснить своим коллегам, на примере их конкретного предприятия, как действует система капиталистической эксплуатации, в чьи карманы идет прибавочная стоимость от увеличения продуктивности производства, уметь объяснить, почему думать и действовать в духе «социального партнерства» и отказываться от классовой борьбы снизу перед лицом классовой борьбы сверху – это значит ограничивать возможности профсоюзов добиваться успеха. Коммунисты должны уметь ясно показать, почему капитализм не в состоянии решить проблемы, с которыми сталкиваются трудящиеся.

Эта идеологическая работа является непременным условием развития классового сознания, так как только классовая борьба в состоянии остановить тот процесс, в ходе которого все прежние достижения будут отбираться одно за другим и трудящиеся, которых мышление категориями «социального партнерства» обрекает на оборонительную позицию, будут снова и снова терпеть поражение в столкновениях с капиталом.

Главным врагом живущих на зарплату продолжает оставаться крупный промышленный и финансовый капитал. Его экономическая и политическая власть может быть побеждена только тогда, когда большинство рабчего класса и профсоюзного движения осознают, что «социальное партнерство» ослабляет рабочих и подчиняет их как интересам капиталистической прибыли, так и существующему механизму эксплуатации. Рабочие должны понять, что «социальное партнерство» ограничивает их возможности в борьбе за смену существующих отношений собственности и создание предпосылок экономических, социальных и политических изменений в интересах трудового народа.