Конец рабочего класса?


Петер Мертенс (Бельгия)

Все чаще и чаще мы слышим одни и те же слова: информационные технологии и коммуникационная наука коренным образом изменили характер производства. Наиболее развитые страны движутся к экономике сферы услуг, или пост-индустриальному обществу. В Европе 66% работающего населения занято в сфере услуг. В США это число достигает 79%. [1]

Из-за этого изменения в составе рабочего класса мы больше не можем продолжать борьбу, как раньше, утверждает итальянский философ Антонио Негри: «Я ненавижу людей, которые говорят: рабочий класс умер, но борьба продолжается. Нет. Если рабочий класс мертв - что действительно так - , то вся система, связанная этим балансом сил, впадает в кризис." [2]

Несоответствие между трудом и капиталом

Рабочий класс родился одновременно с капитализмом. В шестнадцатом и семнадцатом веке, в период первоначального накопления, два важных условия были связаны с его развитием. Должно было быть достаточное богатство, накопленное для создания капиталистических компаний -  капитал. Также должно было иметься достаточно рабочей силы - наличия людей без какой-либо собственности или других доходов, вынужденных продавать свою рабочую силу. Благодаря индустриализации в конце восемнадцатого века и в начале девятнадцатого века, рабочий класс был сформирован и начал расти: шел постоянный приток рабочей силы из обнищавших крестьян и ремесленников. Одновременно с развитием капитализма также шел рост промышленной резервной армии безработных.

В начале ХХ века крупные капиталистические монополии начали править отдельными секторами промышленности в каждой стране. Сегодня, спустя столетие, монополии правят своими секторами уже не только в национальном масштабе, но даже на мировом уровне. Слияния и поглощения государственных компаний привели к огромной концентрации капитала за последние десятилетия. Некоторые транснациональные корпорации (ТНК) контролируют целые секторы мировой экономики. Никогда еще в истории не было так много людей, работающих на создании одного продукта, будь то автомобиль, самолет или бензин и его производные. От четверти миллиона до полумиллиона человек работают на каждую из двадцати крупнейших ТНК.

Никогда прежде в истории не было так мало "игроков", правящих производством: их осталось три в бензиновом секторе, шесть в автомобильной промышленности, два на рынке кукурузы, четыре на соевом рынке, шесть в агрохимии и всего два -в  гражданской авиации.

Но действительно ли противоречие между трудом и капиталом «достигло кризиса» таким образом, что оно изчезает, как вкрадчиво намекает Антонио Негри? Нет, противоречие между трудом и капиталом  на пороге двадцать первого века как раз начинает достигать планетарных масштабов.

И это готовит мир к переходу к новому, еще одному способу производства - к социализации. “Когда крупное предприятие становится гигантским и планомерно, на основании точного учета массовых данных, организует доставку пер­воначального сырого материала в размерах: 2/з или 3/4 всего необходимого для десятков миллионов населения; когда систематически организуется перевозка этого сырья в наиболее удобные пункты производства, отделенные иногда сотнями и тысячами верст один от другого; когда из одного центра распоряжаются всеми стадиями последова­тельной обработки материала вплоть до получения целого ряда разновидностей гото­вых продуктов; когда распределение этих продуктов совершается по одному плану ме­жду десятками и сотнями миллионов потребителей (сбыт керосина и в Америке и в Германии американским "Керосиновым трестом"); — тогда становится очевидным, что перед нами налицо обобществление производства, а вовсе не простое "переплетение"; — что частнохозяйственные и частнособственнические отношения составляют оболоч­ку, которая уже не соответствует содержанию, которая неизбежно должна загнивать, если искусственно оттягивать ее устранение, — которая может оставаться в гниющем состоянии сравнительно долгое (на худой конец, если излечение от оппортунистиче­ского нарыва затянется) время, но которая все же неизбежно будет устранена.» Так писал В. И. Ленин, анализируя империализм. [3]

Эта оболочка сегодня - капиталистические отношения производства: несколько тысяч семей владеют тысячей крупнейших транснациональных корпораций в качестве своей частной собственности и контролируют почти все мировое производство. Таким образом, они прямо или косвенно также контролируют труд около одного миллиарда человек, живущих продажей своей рабочей силы, все члены семей  которых зависят от этого. Они также осуществляют контроль над технологией, связью, транспортом и организацией в качестве частной собственности. Они контролируют все это не ради общественного развития или социального прогресса, а для максимального увеличения собственной прибыли. Это означает, чточастная собственность на средства производства (компании, сельскохозяйственные угодья, средства связи и транспорта) стала самым большим препятствием для социального прогресса человечества.

Мертвы ли могильщики?

Какие силы в обществе окажутся способными разорвать этот удушающий контроль над производством и над самой жизнью? Одним из основных элементов, внесенных Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом в молодое рабочие движение была идея  о том, что социальная революция может быть делом рук только самого рабочего класса. "Могильщиками" этой системы эксплуатации являются сами рабочие,  утверждают Маркс и Энгельс в "Коммунистическом манифесте". Действительно ли могильщики сегодня сами мертвы?

Таблица 1. Доля занятых в сельском хозяйстве, промышленности и в сфере услуг в мире

 

Сельское хозяйство

Промышленность

Услуги

1950

67

15

18

1970

56

19

25

1980

53

20

27

1990

49

20

31

2000

46

20

34

2006

38.7

21.3

40

Источник: МОТ, Всемирный Доклад о занятости в 2007 году, Европейская комиссия, Занятость в Европе в 2004 году.

В Докладе МОТ "Глобальные тенденции занятости" указывается, что сфера услуг превзошла сельское хозяйство впервые в истории человечества: "В 2006 году доля сектора услуг в глобальной занятости  превзошла долю сельского хозяйства в первый раз, увеличившись с 39,5 процента до 40 процентов. Доля сельского хозяйства снизилась с 39,7 процента до 38,7 процента.На долю промышленного сектора приходилось 21,3 процента от общей занятости. "

Данные в таблице 1 подчеркивают три факта. Во-первых: занятость в сельском хозяйстве уменьшилась в течение последней половины столетия с 67 процентов до 38,7 процентов. Класс крестьянства разоряется. В Европе этот процесс продолжается уже на протяжении трех веков. Сегодня этот процесс развивается по всему миру.

Во-вторых, наблюдается увеличение занятости в сфере «услугу». Мы вернемся к этому позже.

В-третьих, мы видим стагнацию и даже небольшое увеличение занятости в промышленном секторе, в мировом масштабе. Это результат снижения занятости в промышленности в развитых странах и увеличения занятости в ней в других регионах мира. [4]

Необходимо различать первичный, вторичный и третичный секторы. Первичный сектор, сельское хозяйство, представляет собой извлечение ресурсов из природы. Вторичный сектор, промышленность, представляет собой преобразование природы. А на третичный сектор приходится все остальное. В настоящее время многие секторы, на деле относящиеся к сектору вторичному, классифицируются как "услуги". Это приводит к искажению изображения.

Более того, эта статистика не принимают во внимание отношения собственности. Как владельцы крупных поместий, так и мелкие независимые фермеры и сельскохозяйственные наемные рабочие классифицируются как занятые в сельском хозяйстве. Таким же образом, предприниматели, менеджеры, самостоятельно занятые лица и наемные работники классифицируются все вместе как занятые в промышленном секторе. Эти статистические данные скрывают классовый характер нынешнего общества.

При капитализме, грубо говоря, есть три класса, каждый из которых подразделяется на несколько слоев. Класс собственников, будь то владельцы компаний или крупных сельскохозяйственных угодий или техники и технологии (патентов), является владельцем (крупных) средств производства. Они присваивают себе произведенные продукты. Промежуточный класс- это класс мелких собственников и независимых производителей. Рабочий класс - это класс не владеющих средствами производства. У них  есть только рабочая сила и работоспособность на продажу.

Рабочий класс является живым сердцем системы. Именно производительный труд создает все богатство общества. Капитал может расти только за счет прибавочной стоимости, созданной на производстве. Рабочий класс  может существовать без капиталистических  хозяев, но сами хозяева не могут обойтись без работников. Именно здесь заложена их  роль в качестве главного действующего лица для  исторических перемен. Наемные рабочие находятся в самом сердце процесса производства и на собственном опыте ежедневно испытывают несоответствие между трудом и капиталом. Итак они находятся в наиболее подходящем положении для того, чтобы понять природу этой системы. Кроме основной  части. принимающе непосредственно активное участие в производстве, рабочий класс также состоит из многочисленных слоев наемных рабочих, которые все более и более сталкивается с противоречиями этой системы из-за постоянного кризиса, давления на рост производительности труда, растущей "гибкости" контрактов и условий и постоянной неуверенности в завтрашнем дне.

Безработные также составляют часть рабочего класса. Очень важно, чтобы профсоюзы и рабочие партии постоянно подчеркивали это. Однако безработные составляют определенный особый слой, так как они, по определению, не способны остановить или нанести удар по экономическим венам капитализма, так как они - в результате своего положения - являются еще более рассеянными и дезорганизованными, будучи лишенными дисциплины и организующей функции труда, и  чем дольше они выпадают из производственного процесса, тем более это к ним относится. Однако это не означает, что безработную часть рабочего класса можно списать от участия в классовых боях, скорее наоборот.

Могильщики далеко не мертвы, они живы и здоровы. По широкому определению, европейский рабочий класс насчитывал 137,5 миллионов занятых на производстве человек в 2002 году, 2 миллиона из которых были сельскохозяйственными наемными. работниками. А в мировом масштабе, около 15 лет назад насчитывалось 884 млн человек, работающих по найму, из которых 85 миллионов - сельскохозяйственных рабочих. [5]

Кто производит материальные блага?

Согласно некоторым из тех, кто формирует общественное мнение, время, когда производительный труд создавал общественные материальные богатства, прошло. Теория прибавочной стоимости, наиболее важная основа экономической теории Маркса, как говорят, уже устарела. Антонио Негри и Майкл Хардт утверждают, что «центральная роль в производстве прибавочной стоимости, ранее принадлежавшая рабочей силе совокупности рабочих, в настоящее время все более и более исполняется интеллектуальными, коммуникативными и нематериальными рабочими силами". «В силу этого необходимо разработать новую политическую теорию стоимости». [6]

Это, однако, весьма далеко от истины. Для того, чтобы жить, люди нуждаются в пище, одежде и в других материальных благах. Они должны работать для создания этих продуктов, "производить". Именно эти люди, создают богатство общества путем материального производства. Весь труд, истолковываемый в этом материалистическом смысле, может рассматриваться в целом в качестве производительного труда.

Производство является организованным общественно, в группе. Поскольку производится больше, чем мы можем немедленно потреблять, определенные группы людей систематически присваивают эти излишки. Общество само подразделило себя на классы. Класс собственников и класс лишенных собственности. В любом классовом обществе господствующий класс присваивает себе излишек, или прибавочный труд.
Рабочий продает свою рабочую силу. Он получает за это зарплату. Эта заработная плата представляет собой то, что мы называем "стоимостью" рабочей силы. Это деньги, необходимые рабочему для того, чтобы содержать себя и свою семью, на обучение, на здравоохранение, на жилье и так далее.

Рабочий производит продукты своим трудом. Но стоимость созданного его трудом продукта выше его заработной платы. Разница между ними представляет собой "прибавочную стоимость", которая полностью уходит в карман капиталиста. Если работник работает восемь часов, например, за 3 часа он отработал свою заработную плату (или стоимость его рабочей силы). Остальные 5 часов своего труда он создает прибавочную стоимость для капиталиста. Маркс: Производство "прибавочной стоимости является безусловным законом этого способа производства". [7]

Те, кто не работает на производстве, не производит товаров, не заняты производительным трудом. Маркс говорит: "Так как прямой целью капиталистического производства является прибавочная стоимость, только тот труд является производительным, и только те его исполнители являются продуктивными работниками, которые непосредственно производят прибавочную стоимость." [8] Производитель пианино является, в то время как пианист им не является. Производитель воспроизводит капитал, а пианист лишь обменивает свой труд на плату. Его труд что-то производит, но с экономической точки зрения он не является продуктивным.

В связи с недавней технической революцией безусловно, существует большая потребность в науке и в знаниях самых современных производственных процессов. Однако знания и коммуникации, выходящие за пределы непосредственного производства не создают прибавочной стоимости для капитала. То же самое относится и к труду, который производит товары, которые не выходят на рынок, такие, как например, самодельные произведения искусства из глины.

Таким образом, производительный труд определяется не его содержанием и не фактическим значением его использования, а общественной формой, в которой он реализуется. По этой причине труд одного и того же содержания может быть одновременно продуктивным и непродуктивным.

Кроме того труда, используемый доходами, а не капиталом, такой, как труд домашней прислуги, поваров, садовников, шоферов и телохранителей, не является продуктивным, потому что они не создают прибавочной стоимости для капитала.

Так как прибавочная стоимость создается только в сфере материального производства (изготовления продукции), труд в финансовом секторе (банки, страхование, инвестиции и пр.) также не считается продуктивным. Товарооборот (продажа, склады ...) также не создает прибавочной стоимости и, следовательно, не является продуктивным. Транспортировка и хранение, однако, считаются неотъемлемой частью процесса производства и являются продуктивными, даже если они рассматриваются как "услуги" в классической статистике.

Недавняя технологическая революция (IT, телекоммуникации, оцифровки) принесла с собой огромный прогресс для производительных сил, и как нельзя лучше доказывает, что мир готов перейти к новой системе производства, которая поставит во главу угла удовлетворение потребностей населения. Но не только компьютеры, интернет, компьютеризация и роботизация как таковые производят богатство, как считают Хардт и Негри. Источником прибавочной стоимости являются люди, работающие на этих машинах. В рабочем классе, в большой группе всех тех, кто продает свою рабочую силу за заработную плату, есть продуктивное ядро. Мы имеем в виду целую группу наемных работников, активное участвующих в производстве и в транспортировке и хранении товаров и услуг. Эта группа может быть названа промышленными рабочими.

Промышленные рабочие, услуги и технология

Согласно Хардту и Негри, "Состав пролетариата изменился, поэтому и наше представление о нем должно измениться". "Этому промышленному рабочему классу часто приписывали ведущую роль, как в области экономического анализа, так и в политических движениях. В настоящее время этот рабочий класс почти совершенно незаметен. Он не перестает существовать, но исключен из его привилегированного положения в капиталистической экономике и из своего положения гегемона в классовом составе пролетариата.» [9] По словам обоих этих авторов: "Мы можем назвать переход от доминирования промышленности к доминированию услуг и информации процессом экономической пост-модернизации или лучше сказать, компьютеризации". [10]

Тот факт, что промышленный пролетариат представляет собой "решающую часть рабочего класса" не имеет ничего общего с его численностью. Важно его место в процессе производства. Он более непосредственно испытывает на себе эксплуатацию. Он создает прибавочную стоимость, которая разделяется между различными непроизводственными секторами. Он управляет жизненно важными звеньями экономики.

Тем не менее, существует миф, касающийся числа производственных рабочих, который необходимо разоблачать. Промышленные рабочие, являющиеся продуктивным ядром ​​рабочего класса, более многочисленны, чем те, кого классическая статистика объявляет занятыми в «промышленности». Большая часть оплачиваемых "услуг" также принадлежит к производительному ядру, а именно та часть, которая принимает активное участие в производственном процессе, в процессе транспортировки или хранения продуктов. В целом можно констатировать, что промышленный пролетариат в Европе составляет около 60 миллионов наемных работников в промышленности или в сферах услуг, непосредственно связанных с промышленность. [11]

В Европе насчитывается около 14 миллионов наемных работников, которые принимают активное участие в предоставлении услуг компаниям. Это относится к секторам, связанным с индустрией информационных технологий, технологических обслуживаний, к уборочным предприятиям, а также к обеспечению технического обслуживания, но также и к маркетинговым исследованиям, рекламе и к работе с кадрами. [12]

Рост этих секторов двояк. С одной стороны, развивающаяся компьютеризация приводит к росту занятости в сфере информационно технологии. С другой стороны, многие из «вынесенных" рабочих мест (аутсорсинг), которые ранее были классифицированы как промышленные, прибавляются к этим секторам. Главным является то, что данные услуги связаны с производственным процессом. Приблизительные оценки говорят о том, что по меньшей мере половина из 9 миллионов наемных работников транспортного сектора (в автотранспорте, на водном и в авиационном транспорте) активно участвует в производственном процессе транспортировки товара. Кроме того, есть и другие услуги, связанные с производством, например курьерские услуги, такие как DHL (Deutsche Post), которые в статистике сейчас относятся к почте и связи.

Как следствие, не будет преувеличением считать, что на самом деле 20 миллионов наемных рабочих сферы «услуг» в Европе работают на промышленное производство. Мы можем указать в данном тексте лишь примерное их число. Необходимо провести более подробные исследования для точного установления их численности.

Тем не менее, Хардт и Негри считают, что «работа на заводах потеряла свою гегемонию за последнее десятилетии ХХ века, и что вместо этого возник "нематериальный труд " – труд, производящий такие нематериальные продукты, как знание, информация, связи, отношения и эмоциональные реакции". «Наша теория предполагает, что нематерильный труд стал преобладать с качественной точки зрения.» [13]

Революция в информационных и коммуникационных технологий в последние десятилетия были шагом вперед в развитии производительных сил. Эти технологические революции, однако, не стоят особняком, вне связи с другими процессами, как утверждают Негри и Хардт. Они являются неотъемлемой составной частью капиталистической системы производства. По словам Антонио Негри, эта техническая революция существенно изменила характер трудящихся и даже "освободила" их. "Производство даже начало контролировать мозг трудящихся." Это произошло потому, что ",интеллект - сила воображения, способность изобретать и создавать - действительно приступил к работе". Его вывод заключается в следующем: "Сегодня люди стали владельцами форм, инструментов, позволяющих им производить материальные ценности." Это означает, что "захват инструментов производства за счет капитала становится невозможным». [14]

Негри забывает об отношениях собственности. Исследования, информационная технология, развитие, генетика в настоящее время часто находятся в частной собственности.. В "обществе знаний" значение имеют не "ум и сила воображения" как таковые, а частнособственническое присвоение знания при помощи патентов, авторских прав и сертификатов. Маркс пишет: "Производство капитала берет в плен исторический прогресс и использует его для производства богатства». [15] Каждый раз, когда фармацевтический гигант получает патент на лекарство, он присваивает себе также научные знания, которые разработаны в университетских лабораториях несколькими поколениями исследователей. Негри считает, что "захват капиталом невозможен". Но все, чему мы становимся очевидцами сегодня, противоречит этому. Капитал присваивает исторические и общественные знания во всех сферах общества. Путем закрытия, своего рода «тюремного заключения», если так можно выразиться, знания в виде свидетельств и патентов общество лишается возможности для социального прогресса.

С технологической точки зрения, дигитальная (цифровая) революция является качественным шагом вперед, но с точки зрения отношений собственности, нет никакой качественной разницы между ней и периодом появления техники. Маркс: "Несомненен факт, что техника, как таковая, не несет ответственность за "освобождение" рабочих от средств к существованию. (...) Противоречия и антагонизмы неотделимы от капиталистического применения машин, ... Не отрицайте машины, как таковые, но их капиталистическую занятость! Поскольку машины сами по себе, рассматриваясь отдельно, сокращают продолжительность рабочего дня, но, будучи на службе капитала, удлиняют его, поскольку они облегчают труд сами по себе, но будучи используемыми капиталом, повышают интенсивность труда, поскольку они сама по себе являются победой человека над силами природы, но в руках капитала, делают человека рабом этих сил, поскольку сами по себе они повышает благосостояние производителей, но в руках капитала, делают их нищими...» [16]

Антонио Негри пишет, что "контакты, связи, обмен и желания становятся продуктивными». [17] Напротив, все "контакты, обмены и отношения», которые имеют отношение к производству, служат для повышения прибыли. Гибкость необходима для спасения от «мертвых моментов» и «мертвого капитала». Работа на дому и на расстоянии от рабочего места, повторное введение сдельной заработной платы, подобно тому, как это было в мануфактурный период и премиальные выплаты за работу в соответствии с результатом служат для экономии на рабочей силе. За счет экономии на мертвом капитале, так же, как и на живом, вырастает норма прибыли. Для рабочих это означает рост напряженности (стресса), дополнительную рабочую нагрузку и болезни.

Деиндустриализация и индустриализация

Французское правительство заплатило комиссии за исследование, направленное на проверку, насколько верно заявление о том, что промышленность исчезает. После нескольких месяцев исследований комиссия пришла к выводу, что "добавленная стоимость продукции по своему объему росла быстрее, чем добавленная стоимость всей экономики с начала 90-х. Это означает, что нет никакой речи о деиндустриализации, наоборот: промышленность развивается и растет. Это явление возникает во всех промышленно развитых странах. В то же самое время доля занятой в промышленности рабочей силы снижается: с 24% в 1980 году до 15,9% экономически активного населения в 2002 году. Это связано с ростом производительности труда работающих по найму во французской промышленности, который с его ежегодным приростом в 4,1% начиная с 1990 года, был один из самых высоких в мире ... То, что мы называем деиндустриализацией, на самом деле является оптическим обманом, вызванным промышленным динамизмом ". [18]

Европейская Комиссия также провела исследование. Ее заключение было таково: "Из анализа, проведенного комиссией, ясно, что абсолютно не может быть и речи об общем процессе деиндустриализации. С другой стороны, европейская промышленность переживает процесс структурных изменений ... " [19]

Производство растет, но за счет труда меньшего количества людей. Возрастает их производительность труда. Даже структура компаний сильно изменилась за последние годы благодаря аутсорсингу. Кроме того, также идет процесс делокализации: в Европе на него приходится 7% потери рабочих мест в отрасли. Что касается снижения занятости в промышленном производстве, то в наличии имеются три фактора, характерных для этой системы, нацеленной на максимальную прибыль - увеличение производительности труда, увеличение аутсорсинга и делокализация производства.

Первой причиной исчезновения рабочих мест в промышленности является повышение производительности труда. Это не "деиндустриализация". Наоборот, производство растет, но осуществляется оно все меньшим и меньшим числом людей. Или, как пишет Маркс, происходит : "обречение одной части рабочего класса на вынужденное безделье при переутомлении другой его части." [20] 300 крупнейших ТНК контролируют не менее одной четверти мирового производства, тогда как их долю приходится менее одного процента рабочей силы. [21]

В социалистическом обществе, технологический прогресс служит для облегчения жизненных тягот людей и для удовлетворения их потребностей. Но в сегодняшнем мире повышение производительности труда направлено на извлечение наибольшего количества прибавочной стоимости и на уничтожение конкурента, что приводит к невыносимым условиям труда.

Второй причиной является "аутсорсинг". Он заставляет рабочих согласиться на более низкую заработную плату за их рабочую силу - через субподрядчиков, временные офисы, ИТ-компаний и так далее. Одновременно с этим значительная часть социальной защиты исчезает. Права профсоюзов практически отсутствуют в большинстве субподрядных компаний и временных офисов. Аутсорсинг представляет собой атаку на коллективные силы рабочих как класса.

Но даже здесь речь идет об эволюции внутри процесса индустриализации, а не о деиндустриализации. Как говорилось в Федерации Британских Инженерных Работодателей: "Промышленность создает все большую часть услуг путем аутсорсинга таких отделов, как обслуживание, общественное питание и юридические отделы ... Промышленное производство может составлять до 35% экономики вместо общепринятых 20 %, если мы скорректируем с учетом этого определения статистики». [22]

Причина не в "деиндустриализации", а в разбивании продуктивного рабочего класса путем введения сети небольших компаний и временных офисов.
Третьим фактором, вызывающим потерю рабочих мест в промышленности – и он действительно занимает только третье место - является делокализация. Совершенно очевидно, что делокализация идет по всему миру. Но это не означает деиндустриализации, промышленность только перемещается с одного континента на другой.

Класс, несущий в себе свое собственное будущее

Сто пятьдесят лет назад Карл Маркс и Фридрих Энгельс писали, что рабочий класс заслуживает ведущую роль в социальной революции, на основании его места в капиталистической системе.

Сама история делает рабочих передовой силой, совместно с экономическими, политическими и организационными законами капиталистической системы. Пока существует капитал, не исчезнут социальная сила, которая делают возможным его рост. Без продуктивного труда не существует никакой прибавочной стоимости и не будет прибыли для боссов. На нашей планете существует около миллиарда работающих семей, они являются современными могильщиками этой системы, ТНК и максимальной прибыли. Они образуют, по свидетельству Маркса и Энгельса в «Коммунистическом манифесте», движение большинства: "Все до сих пор происходившие движения были движениями меньшинства или совершались в интересах меньшинства. Пролетарское движение есть самостоятельное движение огромного большинства в интересах огромного большинства. Пролетариат, самый низший слой современного общества, не может подняться, не может выпрямиться без того, чтобы при этом не взлетела на воздух вся возвышающаяся над ним надстройка из слоев, образующих официальное общество. " [23]

Дезертирство и исход

Бывший генеральный секретарь Партии Труда Бельгии Надин Роса-Россо пыталась выиграть борьбу за партию, заявляя, что условия работы на производстве сегодня настолько адские, что рабочие больше не могут быть организованными на рабочем месте.

Как же тогда приходилось движению молодых рабочих делать это в середине девятнадцатого века? Разве в тот начальный период развития промышленности условия труда не были такими же адскими?

И все-таки рабочие самоорганизовались в тех условиях, которые были гораздо более «адскими", чем сегодня. В те дни им было что терять: заработную плату, питание, здоровье, даже свою жизнь. Тем не менее, не была коллективное сопротивление системе. Если бы Маркс и Энгельс только горестно вздыхали перед лицом всего этого трагического положения, ни Первый Интернационал, ни постепенное осознание необходимости профсоюзов не стали бы фактом.

Никто не станет отрицать, что условия работы в последние десятилетия стали хуже. С того момента, как «бархатная контрреволюция» уничтожила социализм, капитал снова взял трудящихся в ежовые рукавицы. Фабрики превращаются в казармы. Вместо черных от пыли легких, рабочие теперь страдают от стресса. Постоянные рабочие места заменены временными рабочими местами и неполным рабочим днем, хорошо оплачиваемые рабочие места - работой по «выпечке гамбургеров». Доля заработной платы в общем богатстве уменьшается, и старые и новые антизабастовочные законы и меры возвращаются в жизнь или создаются заново.

Никто не будет отрицать, однако, что пролетариат выступает против волны либерализации и социальной дезинтеграции. И эти выступления имеют различные аспекты. Число акций протеста на предприятиях растет начиная с 90-х. Речь идет об акциях, организованных на рабочем месте, с участием десятков тысяч членов профсоюзов, людьми из плоти и крови. Они не покидают своих рабочих мест.

Хардт и Негри также видят потенциал для оппозиции преимущественно за пределами заводов и профсоюзов.

"Мощь рабочего класса – не в представительных учреждениях, но в антагонизме и автономии самих рабочих." Вот что они пишут об американском рабочем классе в 1960-70-е годы. "Более того, творческий подход и боевой дух пролетариата проявлялись также все больше в рабочем населении за пределами фабрики. Даже (и особенно) те, кто отказывался от активной работы, представляли собой серьезную угрозу и творческую альтернативу. " [24]

Согласно обоим авторам, в период между 1960 и 1970 годах, рабочий класс был творческой силой в "дисциплинарной системе". "Перспектива гарантированной и устойчивой работы по восемь часов в день, по пятьдесят недель в году на всю оставшуюся жизнь, перспектива вхождения в нормальный режим социального предприятия - все, что было мечтой для многих из их родителей - , в настоящее время казалось им смерти подобным. Массовое неприятие дисциплинарного режима выражалось в различных формах, имело не только отрицательное выражение, но в нем содержался и момент творческого созидания ... " [25]

Именно этот период, как утверждают Хардт и Негри, вдохновил их на предложение «новых форм классовой борьбы", пригодных по их мнения и сегодня: "Дезертирство и исход являются мощными формами классовой борьбы, в рамках и против имперского постмодерна». [26] Они поясняют: "В то время как в дисциплинарную эру саботаж был одной из основных мер сопротивления, в эпоху имперского контроля ею может стать дезертирство ... Сражения против Империи можно выиграть путем отрешенности и исхода ». [27]

Для некоторых интеллектуалов завод представляет собой адскую машину, но для рабочих это место, где они зарабатывают себе на жизнь, место, где они с гордостью трудятся в своей профессии, а также идеальное место для ведения классовых боев. Завод организует и сводит рабочих всех вместе в прямом смысле слова лицом к лицу в противостоянии с хозяевами. Завод, который приносит огромную прибыль капиталистам, обогащая их, в то же время является и их уязвимой ахиллесовой пятой. В противоположность исходу, то есть, бегству, "уклонение от дисциплинарного режима» было видением Ленина, остающимся очень актуальным и по сей день: «Именно фабрика, которая кажется иному одним только пугалом, и представляет из себя ту высшую форму капиталистической кооперации, которая объе­динила, дисциплинировала пролетариат, научила его организации, поставила его во главе всех остальных слоев трудящегося и эксплуатируемого населения. Именно мар­ксизм, как идеология обученного капитализмом пролетариата, учил и учит неустойчи­вых интеллигентов различию между эксплуататорской стороной фабрики (дисциплина, основанная на страхе голодной смерти) и ее организующей стороной (дисциплина, ос­нованная на совместном труде, объединенном условиями высокоразвитого технически производства). Дисциплина и организация, которые с таким трудом даются буржуазно­му интеллигенту, особенно легко усваиваются пролетариатом именно благодаря этой фабричной "школе". Смертельная боязнь перед этой школой, полное непонимание ее организующего значения характерны именно для приемов мысли, отражающих мелко­буржуазные условия существования, порождающих тот вид анархизма, который не­мецкие социал-демократы называют Edelanarchismus, т.е. анархизм "благородного" господина, барский анархизм, как я бы сказал." [28]

Ревизионисты марксизма вот уже полтора столетия агитируют за то, чтобы "оставить работу на заводе". Другие социальные группы якобы будут воплощать творческие силы и творчество перемен, принесут свежие веяния и приведут к социальной революции. И каждый раз при этом говорится о том, что "времена изменились". Сначала говорили о том, что с прорывом буржуазной демократии через барьеры национального государства "все изменилось", потом - что рост монополий "все изменил." После этого якобы всеохватывающая система прав на социальное обеспечение в  "обществе благосостояния" коренным образом изменила ситуацию, а  сегодня речь ведется о том, что недавние изменения производства якобы ничего не оставили в таком виде, как это было раньше. Каждый раз при этом говорилось, что "боевой дух можно найти за пределами стен завода", "кислород можно вдохнуть в другом месте", "рабочие стали эгоистами", "европейский рабочий класс упустил свое свидание с историей", и " другим группам теперь придется играть ведущую роль ". Бедняки, изгои, людей, которые отказываются работать, мигранты, экологи, "зеленое движение", движение борцов за мир, женщины, ученые, айтишники ... Все они по очереди были объявлены социальной группой, способной привести в прошлом веке к социальной революции. Что объединяет все эти гипотезы и теории - так это то, что все они обходят стороной социально-экономические законы истории, избегают проблему производства и контроля над производством.

Битва между трудом и капиталом составляет ядро ​​любой фактической серьезной перемены. В этом отношении по-прежнему актуален анализ Ленина: «Сила пролетариата в любой капиталистической стране несравненно больше, чем доля пролетариата в общей сумме населения. Это — потому, что пролетариат экономи­

чески господствует над центром и нервом всей хозяйственной системы капитализма, а также потому, что пролетариат, экономически и политически, выражает действитель­ные интересы громадного большинства трудящихся при капитализме. Поэтому пролетариат, даже когда он составляет меньшинство населения (или когда сознательный и действительно революционный авангард пролетариата составляет меньшинство населения), способен и низвергнуть буржуазию и привлечь затем на свою сторону многих союзников из такой массы полупролетариев и мелких буржуа, которая никогда заранее за господство пролетариата не выскажется, условий и задач этого гос­подства не поймет, а только из дальнейшего своего опыта убедится в неизбежности, правильности, закономерности пролетарской диктатуры.». [29]

Тот факт, что индустриальные рабочие ведут настоящую битву между трудом и капиталом на своих рабочих местах, вовсе не означает, что они единственные, кто ведет борьбу, это не означает, что не нужен крепкий союз между промышленными рабочими, другими слоями рабочего класса, крестьянами, слоями пролетарской интеллигенции,  а также прогрессивными представителями населения и молодежью, выбирающими сторону эксплуатируемых. Очевидно обратное. Именно потому, что промышленные рабочие обучены самим местом своей работы, организованны, дисциплинированны в бою, именно потому, что промышленные рабочие составляют ядро ​​этой системы производства, перед ними стоит задача  вести за собой другие эксплуатируемые, угнетенные слои. Они обращаются к другим социальным слоям не для того, чтобы "найти второе дыхание", "получить свежий кислород", или получить "заряд творческой силы", но для того, чтобы потянуть за собой колесницу всей социальной борьбы... Вот почему к сталелитейщикам Forges de Clabecq присоединилась большая группа преподавателей, учащихся и студентов в 1994-1996 гг.

"В  данный момент, мы наблюдаем, как традиционные формы оппозиции, такие как институциональные организации работников, которые развивались в девятнадцатом и двадцатом веке, начинают терять свою власть." Согласно Хардту и Негри, необходимо изобрести "новые формы оппозиции ». [30]

Новые большие проблемы несомненно ждут рабочее движение и его профсоюзы: организация рабочей силы, занятой неполный рабочий день или работающей по гибкому или ненадежному графику, мобилизация временных работников и работников субподрядных компаний, привлечение безработной части рабочего класса к борьбе и т.д. Когда некоторые профсоюзные руководители, как это имеет место в Союзе Европейских Профсоюзов, сознательно отождествляют себя с позициями крупных европейских монополий и их Европейского Союза (что означает «институционализацию»), профсоюз действительно теряет свою силу. Но разве это внутренняя проблема  самих данных профсоюзов, или проблема в рамках концепции рабочего движения, как организатора рабочего класса? Или же перед нами проблема, корни которой в небольшой группе верхушки руководителей профсоюзных организаций?

Задача партии, коммунистов помочь профсоюзу охватить весь рабочий класс и достигнуть выполнения его политических требований. Ленин подчеркивает задачу коммунистов в профсоюзах. "Бояться этой «реакционности», пытаться обойтись без нее, перепрыгнуть через нее есть величайшая глупость, ибо это значит бояться той роли пролетарского авангарда, которая состоит в обучении, просвещении, воспитании, вовлечении в новую жизнь наиболее отсталых слоев и масс рабочего класса и крестьянства." [31]

"Но борьбу с «рабочей аристократией» мы ведем от имени рабочей массы и для привлечения ее на свою сторону; борьбу с оппортунистическими и социал-шовинистскими вождями мы ведем для привлечения рабочего класса на свою сторону. Забывать эту элементарнейшую и самоочевиднейшую истину было бы глупо. И именно такую глупость делают «левые» немецкие коммунисты, которые от реакционности и контр-революционности верхушки профсоюзов умозаключают к... выходу из профсоюзов!! к отказу от работы в них!! к созданию новых, выдуманных, форм рабочей организации!! Это-такая непростительная глупость, которая равносильна наибольшей услуге, оказываемой коммунистами буржуазии.» [32]

Сегодня, в конце ХХ и начале XXI века, ревизионизм захватил ряд революционных партий, и перед нами стоит неотложная задача возвращения коммунистического движения в авангард борьбы. Сегодня эти две важнейшие задачи остаются на повестке дня: создание революционного штаба, обученного в борьбе и хорошо знающего основы марксизма, и способного достичь единства рабочего класса и общественного союза рабочего класса с другими угнетенными слоями.


[1] МОТ, Доклад о занятости в мире в 2007 году, Европейская комиссия, Занятость в Европе в 2004 году (ILO, World Employment Report 2007, the European Commission, Employment in Europe 2004). 

[2] Antonio Negri, Return. Bipolitics ABC. Discussions with Anne Dufourmantelle. Amsterdam, Van Gennep, 2003 [2002], стр. 43.

[3] В.И.Ленин «Империализм как высшая стадия капитализма». ПСС, том 27, стр. 245.

[4] Источник: ЮНКТАД, Доклад по торговле и развитию, (Примечание: в статистике ЮНКТАД занятость в производстве(‘manufacturing’) составляет только часть занятости в промышленности.)

[5] Источник: European Commission, European social statistics, Labour force survey results 2002, 2003 Edition. Данные в мировом масштабе: Deon Filmer, Estimating the world at Work, World Bank 1995

[6] Майкл Хардт, Антонио Негри. Империя.Новый мировй порядок (Michael Hardt, Antonio Negri, Empire, The New World Order, Amsterdam, Van Gennep Publishing, 2002, стр. 45). Хардт и Негри утверждают, что они заимствовали эту теорию «у группы современных итальянских писателей-марксистов», не называя конкретно, кого они имеют ввиду.

[7] Карл Маркс. Капитал. Критика политической экономии. Том 1, Книга первая, Процесс производства капитала (Karl Marx, Capital, A Critique of Political Economy, [1867]. Volume I, Book One: The Process of Production of Capital, Progress Publishers, Moscow, USSR, p. 306).

[8] Карл Маркс. Капиталистическое производство как производство прибавочной стоимости, продуктивный и непродуктивный труд. Экономические рукописи (1861-63 гг.) ( Karl Marx, Capitalist Production as the Production of Surplus Value, Productive and Unproductive Labour. Economic Manuscript of 1861-63, in Theories of Surplus Value.http://www.marxists.org/archive/marx/works/1864/economic/ch02b.htm )

[9] Майкл Хардт, Антонио Негри. Империя. Новый мировой порядок. (Michael Hardt, Antonio Negri, Empire, The New World Order Amsterdam, Van Gennep Publishing, 2002, ) стр. 68.

[10] Там же, стр.283.

[11] Евростат – Европа в цифрах ( L’Europe en chiffres — L’annuaire d’Eurostat 2010http://epp.eurostat.ec.europa.eu/cache/ITY_OFFPUB/KS-CD-10-220/FR/KS-CD-10-220-FR.PDF)

[12] В международной статистике Евростата услуги подразделяются на (g) ремонт для оптовой и розничной торговли, (h) гостиницы и рестораны, (i) транспорт и коммуникации, (j) финансовое посредничество, (k) деловая активность и недвижимость, (l) администрация и (m-q) другие услуги. В (k) также включены «услуги компаниям» (секции 72 и 74). Данные в цитируемой работе приведены общие, не делая различия между работой по найму и независимой работой для «делового сектора». Мы же берем пропорцию в 86%, так как если брать «услуги» в целом в Европе 86% людей оказывает платные услуги.

[13] Michael Hardt, Antonio Negri, Mass of people, War and Democracy in the New World Order, Amsterdam, De Bezige Bij, 2004, p. 120-121.

[14] Antonio Negri, Return. Biopolitics ABC. Discussions with Anne Dufourmantelle. Amsterdam, Van Gennep, 2003 [2002], p. 83.

[15] Karl Marx. Grundrisse. 3. Chapitre du Capital (suite) [1858]. Paris, Editions Anthropos, 1968, p. 143.

[16] Карл Маркс. Капитал. Критика политической экономии. Том 1. Книга первая. Процесс производства капитала. ( Karl Marx, Capital, A Critique of Political Economy, [1867]. Volume I, Book One: The Process of Production of Capital, Progress Publishers, Moscow, USSR, p. 216)

[17] Antonio Negri, Return. Biopolitics ABC. Discussions with Anne Dufourmantelle. Amsterdam, Van Gennep, 2003, p. 60.

[18] Max Roustan, Député. Assemblée Nationale. Rapport d’Information fait au nom de la délégation à l’aménagement et au développement durable du territoire, sur la désindustrialisation du territoire. Présidence de l’Assemblée Nationale, May 27th, 2004, p. 46-47 http://www.assemblee-nationale.fr/12/pdf/rap-info/i1625.pdf. Italics added, pm.

[19] Commission des Communautés Européennes, Communication de la Commission. Accompagner les mutations structurelles : Une politique industrielle pour l’Europe élargie. Bruxelles, COM (2004) 274 final, April 20th, 2004, p. 2. http://europa.eu.int/eur-lex/fr/com/cnc/2004/com2004_0274fr01.pdf.

[20] Карл Маркс. Капитал. Критика политической экономии. Том 1, Книга первая, Процесс производства капитала (Karl Marx, Capital, A Critique of Political Economy, [1867]. Volume I, Book One: The Process of Production of Capital, Progress Publishers, Moscow, USSR, p. 315.)

[21] Jed Greer, Kavaljit Singh, A Brief History of Transnational Corporations, Corpwatch, 2000. . http://www.globalpolicy.org/socecon/tncs/historytncs.htm#bk2_ft35. p. 18-19 http://www.assemblee-nationale.fr/12/pdf/rap-info/i1625.pdf.

[22] Swasti Mitter, Common Fate, Common Bond. Woman in the Global Economy. Londen, Pluto Press, 1986, p. 98.

[23] Манифест Коммунистической партии. К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., Изд.второе, том 4, стр.435 .

[24] Майкл Хардт, Антонио Негри. Империя. Новый мировой порядок (Michael Hardt, Antonio Negri, Empire, The New World Order, Amsterdam, Van Gennep Publishing, 2002), стр. 272. Italics added, pm.

[25] Там же, стр.277.

[26] Там же, стр.219

[27] Там же, стр.217

[28] В.И. Ленин «Шаг вперед, два шага назад», ПСС, том 8, стр.379

[29] В.И.Ленин «Выборы в Учредительное собрание и диктатура пролетариата», ПСС, том 40, стр. 23

[30] Майкл Хардт, Антонио Негри. Империя. Новый мировой порядок (Michael Hardt, Antonio Negri, Empire, The new World Order, Amsterdam, Van Gennep Publishing, 2002, p. 309. )

[31] В.И.Ленин «Детская болезнь левизны в коммунизме», ПСС, том 41, стр.34

[32] Там же, стр.35-36