Последние четверть века главная дискуссия в отношении НАТО велась о его миссии после распада Советского Союза. Почему НАТО продолжает существовать? Аргумент, что причиной существования НАТО был Вапршавский договор, игнорирует первичный и основной аспект империализма: общую милитаризацию капиталистических стран и их общую тенденцию объединяться против пролетарской угрозы.

Ленинписалв 1916 году:

«Капиталисты делят мир не по своей особой злобност, а потому, что достигнутая степень концентрации заставляет становиться на этот путь для получения прибыли, при этом делят они его «по капиталу», «по силе» - иного способа дележа не может быть в системе товарного производства и капитализма. Сила же меняется в зависимости от экономического и политического развития, для понимания происходящего надо знать, какие вопросы решаются изменениями силы... Подменять вопрос о содержании борьбы и сделок между союзами капиталистов вопросом о форме борьбы и сделок ( сегодня мирной, завтра немирной, послезавтра опять немирной) значит опускаться до роли софиста.» [1]

Если мы не хотим опускаться до роли софиста, то вопрос, связанный с ролью НАТО, должен быть переформулирован: как НАТО смогло переопределить свою миссию?

Неравномерное развитие капитализма интегрирует каждую социальную единицу в империалистическую иерархию, одновременно углубляя соперничество между ними. И хотя сильные и слабые аспекты отдельных стран могут и разниться, доминирующая страна должна представить жизнеспособную модель для поддержания империалистического-капиталистического порядка. А также для выполнения контрреволюционной функции, то есть для эффективного преодоления и предотвращения революционных угроз. Характер этих угроз вплоть до Октябрьской революции не обязывал европейскую буржуазию стремиться к международному альянсу с целью военной и идеологической координации контрреволюционных сил.

После Первой мировой войны армии союзников, уже организованные для раздела и реколонизации мира, были посланы бороться против большевиков в гражданской войне в России. После поражения Белой армии и кризиса западного капитализма в 1929 году международное контрреволюционное движение поднялось в форме фашизма. Это была непрямая попытка западного империализма организовать международную контрреволюцию для свержения социалистической власти. Но легендарное сопротивление советского народа привело к фиаско этих планов.

К концу второй мировой войны Советский Союз доказал, что аграрная страна может не только достичь громадных темпов индустриализации, используя методы социалистического планирования, но также и выстоять в агрессивной империалистической войне. Это стало настоящим предупреждением мировому капитализму. Необходимо было создать механизм, чтобы отражать как военное, так и идеологическое влияние коммунизма. Это предстояло обеспечить Соединенным Штатам и другими мощными капиталистическими странам Европы, НАТО и ЕЭС/ЕС.

Так как империализм не являлся внешним фактором по отношению к зависимым странам в условиях капиталистической интеграции, тенденция сотрудничества с империалистическими центрами была сама собой разумеющейся. Для увековечения эксплуататорского строя было необходимо реализовать переплетенные интересы внутренней буржуазии и империалистического капитала с помощью как формальных, так и неформальных средств.

Колониальная политика всегда работала совместно с коллаборантами и этот метод был перенесен в великодержавную политику в более изощренной форме. Силы местного господствующего класса будут вооружены местной идеологией таким образом, что будет казаться, что они действуют самостоятельно, в то время как на самом деле они подготавливались, организовывались и финансировались центральными империалистическими державами. Если среди сельского населения для этих целей использовались религиозные и этнические идентичности, то среди городского населения этим целям обычно отвечал элитарный национализм. Комплементарный характер фашизма и либерализма служил обоюдоострым мечом в политическом использовании этих идеологий.

Красная армия вымела нацистов, освободив народы Восточной Европы от фашистской оккупации. Но капиталисты в Европе опасались, что коммунисты окрепнут и в их странах и как предлог они стали нагнетать страхи перед советским вторжением. НАТО было фактически создано в 1949 году для организации борьтбы против коммунистов, набравших силу в годы войны и послевоенный период. Конечно, это были не просто «меры предосторожности» против возможной революции, а прямая попытка подавлять прогрессивные общественные движения или манипулировать ими путем прямых военных действий и идеологической войны. Чтобы не допускать никаких отклонений от этой империалистической стратегии, от всех членов ожидалось строгое соблюдение директив НАТО.

До испытания Советским Союзом собственной атомной бомбы в 1949 году стратегия империализма США заключалась в конфронтации с СССР, противопоставляя ядерную мощь обычнм видам вооружений. НАТО было создано на этой военной доктрине. Однако после того как начальное превосходство США, обладающих ядерным оружием, было заменено в 1949 году балансом сил, на передний план вышли непрямые и региональные столкновения, локализируя и политизируя конфликт. НАТО модифицировало свою миссию в соответствии с этими условиями Холодной войны. 

Соединенные Штаты взяли на себя ведущую роль в реконструкции Европы и реорганизации антикоммунистических сил, которые ранее потерпели поражение от Красной армии. План Маршалла и создание НАТО дополняли друг друга. Центр империалистической власти был консолидирован в Атлантическом регионе. В то время как Великобритания охотно делилась своей властью с США, гегемония бывших колониальных европейских государств была заменена империализмом США.

Средиземноморский регион был одним из наиболее «уязвимых» районов с точки зрения симпатий по отношению к коммунистическим партиям. На Эгейском море власть империализма над Турцией и Грецией в 1947 году была недвусмысленно передана Великобританией США, позволив НАТО играть ключевую роль в борьбе против влияния Советского Союза. Кипр стал свидетелем превращения британской колонии в местный «авианосец» НАТО и последующей организации НАТО военизированных фашистских группировок. Роль Турции, помимо ее провокационных действий, давших империалистическим силам повод для интервенции на Кипр, была также решающей с точки зрения доступа НАТО на Средний Восток. В 1950-е годы турецкое правительство пыталось убедить неприсоединившиеся страны вступить в НАТО.

Однако соперничество между региональными капиталистическими государствами за возхможность свободы движения внутри империалистической иерархии и ограничение империалистической деятельности социалистическим лагерем заставляли империализм США в некоторых случаях отодвигать НАТО в сторону. Благодаря нейтральной политике Движения неприсоединения, в ходе Суэцкого кризиса и в случае Югославии после ее расхождений с Советским Союзом, США вынуждены были создавать региональные альтернативы НАТО путем децентрализации контрреволюционных сил. Создание буферных зон в спорных областях ослабляло связи внутри НАТО. В 1966 году Франция вышла из военной организации НАТО, а Западная Германия разработала так называемую Восточную политику, которая была вне рамок политики НАТО.

НАТО стало инициатором инженерных и образовательных проектов капиталистического развития с тем, чтобы противостоя\ть примерам социалистического революционногое развития. Главное, из чего исходили – это необходимость адаптировать национальные армии к техническим и институциональным стандартам НАТО. Это означало зависимость национальной обороны от военной инфраструктуры США. Двусторонние соглашения гарантировали эту одностороннюю зависимость. Образовательные программы НАТО обеспечивали военной бюрократии антикоммунистическую идеологическую подготовку. В любом случае перспектива модернизации была реконструирована НАТО.

Существенным примером была трансформация вооруженных сил Турции, которая оформила концепцию модернизации в условиях оправдания социального расслоения. Финансовые привилегии натовского руководства были унаследованы турецкими военными, опять же отчуждая офицерский состав от народа. Институциональное формирование армии, благодаря роли армии во время войны за независимость и установления Турецкой республики, было открыто политическому сознанию национального освобождения. НАТО помогало не допускать идеи национального освобождения в политическое мышление «третьего мира», ориентируя эту формацию на верность «свободному миру». И действительно, военный переворот, который в 1960 году сверг опиравшегося на США диктатора, прежде всего объявил о своей лояльности НАТО.

НАТО также распространил свои средства легитимации на поддержку научной деятельности, отдельно от военной области. Альянс разработал программу «Наука ради мира и безопасности» и финансировал научные исследования. Научные проекты НАТО помогали альянсу выступать как организация во имя цивилизации и маскировало его официальную и неофициальную контрреволюционную деятельность.

В Европе страны-основатели НАТО были стремились к провоцированию напряженности между двумя блоками, основанным на атлантической идентичности. Это позволяло США занимать господствующее положение в антикоммунистическом блоке не только в военном отношении, но идеологически. Империализм США отождествлял себя со «свободой», выступая против социалистической революции. НАТО и его союзники стали называться «свободным миром», гарантами «свободы от социализма» и «свободы от революции».

В военном отношении были созданы так называемые «оставленные позади организации» (англ. staybehindorganizations), такие как операция Гладио в Италии. НАТО централизовало официальные и неофициальные антикоммунистические силы. Были организованы разнообразные неформальные, или, скорее, неправительственные групы. От церкви до мафии, все объединились для того, чтобы не дать коммунистам организовать свои силы. Велась подготовка агентами ЦРУ контрреволюционных групп для террористических атак.

НАТО был одновременно и источником и продуктом контрреволюции. Страны, желавшие вступить в НАТО, проверялись на их готовность подчиняться контрреволюционным инициативам империализма США. Например, Турция была принята в НАТО только после того, как она послала в 1950 году свои войска в Северную Корею во время Корейской войны. Позднее, вслед за распадом Советского Союза, дальнейшее расширение НАТО пойдет за счет восточно-европейских стран, которые полностью интегрируют свою внешнгюю политику в стратегию США.

Политический курс, противостоящий НАТО, в Европе был широко определен движением за мир. Сведение борьбы к борьбе против военных миссий НАТО и защите мира представляло политическую дилемму для коммунизма. Отсутствие чисто антиимпериалистического характера в движении за мир делало Советский Союз мишенью антимилитаристской критики, так как Советский Союз по праву должен был вооружаться для защиты от империалистического военного окружения. Это было идеологическим поражением для авторитета Красной армии времен второй мировой войны.

По мере самоотчуждения европейского коммунистического движения от ленинизма, крепли либеральные позиции, выступающие за наднациональную интеграцию Европы. Еврокоммунизм принял Европейской экономическое сообщество как средство «экономического развития», одновременно проявляя терпимость в отношении расширения НАТО как дополнительного средства «экономической» интеграции в смысле «обеспечения безопасности». Коммунистическая партия Италии, один из лидеров еврокоммунизма, в 1974 году отказалась от лозунга «Италия – вон из НАТО, НАТО – вон из Италии».

С другой стороны, революционные движения, которые разошлись с традициями Коминтерна, потеряли свои антиимпериалистические позиции, и отношение к НАТО было одним из существенных моментов. После столкновения между Китаем и Советским Союзом, некоторые течения, поддерживающие маоизм, приняли НАТО как союзника, считая Красную армию своим заклятым врагом. Aydınlık, главное маоистское движение в Турции, в сотрудничестве с НАТО поддерживало фашистские силы, организованные в 1970-х годах против социалистов и революционеров. 

В обоих случаях идеологическая слабость различных коммунистических секций, приведшая к проникновению империалистической политики, проявилась в отношении к НАТО .

Европейские левые играли критическую роль в деле гармонизации либерализма с социализмом, дистанцируясь от политики революционного рабочего класса. Возникли различные версии новых левых, теории третьего пути и идеология социальных движений (socialmovementism), которые отождествляли себя с атлантическим толкованием «свободы». Оппозиция неолиберальной политике формулировалась внутри политических рамок буржуазной демократии, производя социальные форумы и альтернативные социальные проекты, вместо того, чтобы ставить под вопрос институционную основу системы. По мере того, как пропадало доверие к традиционным про-натовским социал-демократическим партиям, возникали оппортунистические левые движения, такие как Сириза в Греции, заменявшие классовую борьбу политикой переговоров с капиталистическими и империалистическими организациями.

Первоначально, опираясь на идеологическую поддержку США, контрреволюционные тенденции стали неотъемлемой частью Евроиейского Союза. Особенно расширение ЕС явилось двояким процессом в переходе стран Восточной Европы к капитализму и формировании под маской демократии гегемонии США в европейских государствах. НАТО был одним из главных инструментов, ведущих этот процесс.

Для реставрации капитализма в бывших социалистических странах был необходим институциональный процесс. Начиная с объединения Германии, присоединение к НАТО использовалось для полготовки присоединения бывших социалистических стран к ЕС. Расширение НАТО символизировало проходящее под руководством США восстановление империалистической гегемонии в Европе. Следовательно, строительство ЕС сдвинулось в сторону наднационального технократического монетарного курса вместо национального политического конституционного курса, который мог бы подчинить его общественной оппозиции, защищая суверенные права, коллективные права и интересы благосостояния, требуемые классовой борьбой в Европе.

Таким образом НАТО явилось катализатором в этом процессе реставрации, который попытался убрать то препятствие, которое представляла прогрессивная политическая традиция Европы, и изъять последение остатки социализма в Восточной Европе, особенно во все еще не полностью интегрированной России.

Империализм должен быть восстановить свои позиции в странах и регионах, откуда он был вынужден отступить десятилетия назад. Наиболее уязвимыми были те, социалистические основы которых были слабы в отношении развития производительных сил при социализме и в отношении идеологической консолидации марксизма-ленинизма среди кадров компартий. Империализм США был также должен выбрать наиболее важные стратегические точки для инфильтрации или инвазии для того, чтобы войти в громадный регион, находившийся под влиянием Советского Союза.

Экономическое объединение Европы отождествлялось с социал-демократией в противовес коммунизму. Воздействие социализма мешало полной гегемонии США над Европой. После того, как были начаты контрреволюционные операции, НАТО почувствовал, что у него развязаны руки, и приступил к созданию основы для восстановления империализма с помощью институциональных средств, начав с Восточной Европы.

Югославия, несмотя на свой статус неприсоединившегося государства бывшая по Балканскому пакту союзником Турции и Греции, членов НАТО, стала первой страной, подвергшейся нападению НАТО. Контрреволюция в Афганистане, наступившая после последней конфронтации с империализмом, выпустила на свободу реакционные силы исламского фундаментализма.

В течение 1980-х годов ослабло влияние Советского Союза над одной третью стран мира. Учитывая, что НАТО был создан силами реакции для борьбы с наступлением коммунистов, отступление революционных претензий коммунизма сделало необходимым реорганизацию сил контрреволюции. Некоторые «оставленные позади» ветки НАТО были зачищены и вместо этого была усилена идеологическая роль НАТО. Нелегальные организации подверглись осуждению, и НАТО «умыло руки», отказавших от них с тем, чтобы открыть путь новой ориентации.

Ликвидация СССР и роспуск Варшавского договора сделали необходимым ревизию миссии НАТО. Рассуждения об угрозе советского вторжения прекратились. Предстояло восстановить империализм в значительной части Европы и Азии и реструктурировать бывшие социалистические страны на основании новой концепции. Кровавая война в Югославии в 1990-х годах явилась экспериментом НАТО в ходе поиска необходимых средств. Определение угрозы было распространено на все виды нестабильности, вызванные политическим и экономическим кризисом. Стратегическая концепция НАТО включала участие в военных интервенциях под эгидой Партнерство ради мира и тех стран, которые не являлись членами альянса.

В этих новых условиях НАТО реорганизовал свои вооруженные силы для проведения быстрых и эффективных военных интервенций. Рост вооружений был дополнен созданием меньших по числу и более гибких вооруженных сил вместо более крупных и тяжелых на подъем. Использование военных баз и ракет в укреплении господства в отдельных регионах продолжалось в то время, как укреплялась способность примения менее крупных армий.

НАТО играл многоплановую роль в восстановлении империализма. Стимулируя и поддерживая реакционные группировки в целях дестабилизации и создания предлога для военного вмешательства в «третьем мире», альянс организовывал идеологические кампании в западном мире для поддержки этого вмешательства. Начиная с бомбардировки Белграда в 1999 году и вплоть до недавнего военного вмешательства в Ливии и на Украине НАТО специализировалось на провоцировании хаоса и развязывания прокси-войн. [2] По сравнению со стратегией борьбы против революционных движений в эпоху существования Советского Союза, нынешняя структура наемных войск в ходе расширения НАТО изменилась: непосредственно спонсирование контр-партизанских или контрреволюционных организаций было заменено на непрямое манипулирование этническими или сектантскими (религиозными, конфессиональными) реакционными организациями, такими как ИГИЛ, которые также стремились к политической власти.

Новая стратегия базировалась на создании реакционных угроз при отсутствии революционных угроз. Все военные интервенции за последнюю четверть века были предствлены как обязанность Запада по предотвращению зверств и поддержанию мира в регионах дестабилизации. Тем не менее сам рост дестабилизации создавался реставрацией капитализма, происходя из углубляющегося экономического неравенства, вел к широкому распространению реакционных идеологий и возрождению военного соперничества за контроль над ресурсами. Следовательно эта стратегия одновременно уничтожала прогрессивные движения, оттесняла те остатки «третьего мира», которые не адаптировались к империалистической реставрации, и заключала остальную часть общества в процесс реставрации, который сам по себе являлся новой фазой контрреволюции.

Но это была не просто манипулирование силами «конструктивного хаоса», но также означало и политические шаги в направлении доминирования сил «стабильности». НАТО допустил усиление реакционных сил, что получило поддержку со стороны народной оппозиции империализму США. Это автоматически заставило прозападные (модернистские, светские), но выступающие за независимость силы подчиниться инициативе США-НАТО. Например, светские курдские силы в Сирии, которые поначалу держались на расстоянии от сирийской оппозиции, сотрудничающей с США, обратились к НАТО с призывом вмешаться во время осады Кобани.

Во время югославского кризиса в конце 1990-х годов военная интервенция, возглавляемая НАТО, была использована ЕС для организации поддержки евроцентристской альтернативы, которая сама представляла стремление к великодержавной автономии. От имени международного сообщества «агрессия США» была осуждена. На первый план вышла Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе как институциональная форма для легитимизации европейской интервенционистской политики.

В этом контексте встал вопрос о создании Европейской армии. Во время вторжения в Ирак в 2003 году Германия, Франция, Бельгия и Люксембург отказались подчиняться политике США и обсуждали военную инициативу ЕС как альтернативу НАТО. Но это никогда не было позицией в зашиту суверенитета наций. Наоборот, это представляло собой попытку законсервировать на континенте автономию ведущих государств Европы и их влияния в мире как конкурентного великодержавного центра. Такая же интервенционистская позиция была оправдана рассуждениями великих держав о защите прав человека.

Вопрос о том, какую позицию занимать по отоношению к России, также разделил страны НАТО. Государства. которые сотрудничали с США в рамках Европейского союза, поддержали все интервенционистские меры НАТО. С другой стороны, Германия выступала за переговоры с Россией, в противовес враждебной позиции бывших социалистических стран. В противовес Великобритании, Польше и прибалтийским государствам, которые считались вассалами США, центральные государства ЕС обсуждали одностороннюю политику НА 
 ТО. Критика односторонности была выражена в призыве добиться консенсуса на базе ООН для легитимизации коллективной военной акции великих держав ради поддержания мира.

2000-е годы стали свидетелем экспансии НАТО на восток. Расширение НАТО включило не только страны бывшего Варшавского Договора, но и бывшие советские республики на Кавказе. Региональное расширение было попыткой охватить внутренние районы России и неизбежно вызвало региональную реакцию. Это негативно провоцировало те страны которые, хотя и не проявляя сопротивления империалистической политики США, не полностью подчинялисьей.

Впервые НАТО аппелировал к 5 статье, призывая к коллективному ответу после 9/11 - террористической атаки 11 сентября 2001 года. В результате силы НАТО появились на азиатском континенте. Это было также шагом на пути разрешения применять другие средства вмешательства в политическую систему данных государств. Фактически, «цветные революции» произошли после того, как НАТО разместилось в этом трансатлантическом регионе, составив угрозу Ближнему и Среднему Востоку, Центральной и Тихоокеанской Азии. Основные страны этого региона почувствовали себя в опасеости и в ответ на это консолилировали и расширили сферы своего сотрудничества для того, чтобы сохранить свою континентальную автономию, а именно через Шанхайскую организацию сотрудничества.

Следовательно, отношения с Россией стали вызовом для стран НАТО. Государства, находившиеся в сфере влияния империализма США, обеспечивавшие военное и политическое окружение строптивых государств восточной полосы, создали антитезис атлантической идентичности в форме евразийской идентичности. Тем не менее даже если инициативы России в арабской весне, сирийском и в последнее время в украинском кризисе сузило пространство для маневров НАТО, все-таки тяга более слабых государств к евразийской идентичности не означала антиимпериалистической и отстаивающей суверенитет позиции.

Вместе с Китаем, Ираном и Индией Россия похоже поднимается как лидер альтернативного блока в противовес НАТО, возможно как новый центра сил, наряду с признанием советскогоо прошлого, выступающий против империализма США. Но фактически реальная позиция России раскрылась, когда она призвала НАТО к диалогу. Главная евразийская держава пытается выставить себя как регионального партнера в империалистическом балансе сил. Фактически на Московской конференции по международной безопасности в апреле 2015 года, на которой было осуждено расширение НАТО, министр иностранных дел России Сергей Лавров процитировал Рузвельта, подчеркивая политическую линию России и закладывая основу для международного партнерства ради мира:

- «Нам придется взять ответственность за сотрудничество в мире либо нести ответственность за новый мировой конфликт – третьего не дано». ... Справиться с общими вызовами и сохранить мир можно только коллективными, солидарными усилиями на основе уважения законных интересов партнеров.»

На рубеже двух тысячелетий реставрация империализма вступила в новую стадию. Провокация 11 сентября послужила сигналом для начала крестового похода против так называемого исламского «фундаментализма». Мейнстримная литература, критикуя прежнюю поддержку Талибана Соединенными Штатами, не упоминает как Талибан создавался в Афганистане против коммунистических сил. Когда главная контрреволюционная миссия НАТО абстрагируется от политического уровня классовой борьбы, реакционные движения ставятся на один уровень с национально-освободительными движениями ХХ века. 

«Это не для того, чтобы отрицать недостатки Талибана, некоторые из которых безусловно очень серьезны. Тем не менее, наверное они делают что-то правильное, что привлекает массы к их курсу, движению и борьбе. Это что-то правильное включает, среди прочего, классовую борьбу – от имени крестьян и другой бедноты – против крупных землевладельцев и других богачей, борьбу против вторжения западной цивилизации и культуры и за сохранение национальной и исламской религиозной идентичности, и войну против военного вторжения и оккупации вооруженными силами НАТО и других стран под руководством США. [3]

Реакционные движения, возникшие в годы существования социалистических стран, и в последующий период представляются как естественные союзные силы слаборазвитого мира. Антагонизм определяется как культурный, и классовая борьба добавляется к нему искуственно. Эта методология изображает позицию Талибана как «ошибочную». хотя его история и идеология носят ярко выраженный контрреволюционный характер.

Согласно подходу с позиций Запада, радикальные движения должны быть взяты под котроль, а умеренные - поддерживаться развитым миром. Допущение сотрудничества с джихадистами из Свободной сирийской армии против ИГИЛ – это такое же отклонение от антиимпериализма как благодушие по отношению к Талибану. Снижать борьбу к противостоянию главной угрозе, которая зависит от точки зрения различнных этно-центристских и религиозно-центристских позиций, – это значит не видеть капканов реакции.

НАТО переформулирует свой raisond'être [4] на этой базе. Народная борьба соскальзывает с постановки под вопрос самого существования НАТО к легитимизации военных вмешательств НАТО, обращаясь с призывалм к ООН или к консенсунсу стран данного региона. На смену классовому сознанию приходит общественное сознание, которое легко поддается манипулированию. Одновременно структура и характер организованной борьбы переходят в горизонтальные и основанные на идентичности формы, в которых популярность борьбы снижает политическую консинтенцию. Неправительственные организации не полностью отвечают вновь возникающей потребности в организованной борьбе по мере того, как они восполняют пробел, возникший в результате отсутствия политической борьбы рабочего класса.

Народные антинатовские движения страдают той же близорукостью, что и недавние антиглобалистские движения. Требования международной реформы отвлекают фокус борьбы от политики национальных государств. Эти политические центры, определяемые собственным капиталистическим классом каждой страны, легитимизируют империалистическую политику под различным политическим и идеологическим прикрытием. Рассуждения о способствовании операциям по поддержанию мира превращаются в средство оправдания поддержки империалистической политики. Либерализмявляетсяисточникомэтойдилеммы. 
«Следовательно, «новая» «гуманитарная» роль НАТО как «защитника» прав человека и ошеломляющие международное сообщество обход Совета Безопасности и нарушение Устава Объединенных Наций выдвигают на передний план основное противоречие либерализма.С одной стороны – суверенные нации и право народов на самоопределение, с другой стороны – универсальность прав человека не взирая на национальные границ. Это противоречие ведет к тематике, касающейся закона и этики, прав меньшинств, изменения границ, права вмешательства по гумагитарным причинам во внутренние дела государства, роль НАТО и Европейского сюза в подобных кризисах и т.д. Более того, это вызывает дискуссию по вопросу о сохранении национального государства в его существующей ныне форме. [5]

Девиз об обязанности защищать, который соответствует второму принципу либерализма, используется НАТО для оправдания международных интервенций. И эта либеральная позиция еще подкрепляется местными реакционными идеологиями. Обычно реакционные идеологии (этнический национализм, религиозное сектантство) взращиваются в ходе реставрации капитализма на субнациональном уровне – ведя к разделению и деградации рабочего класса в каждой стране, – а либеральные идеологии (глобализм, космополитизм) взаращиваются на наднациональном уровне в реставрации империализма, размывая национальные центры власти господствующего класса.

И то, и другое направлено на подрыв революционной классовой борьбы за политическую власть на национальном уровне. Проникновение и концентрация межнационального капитала помогает империализму принимать универсалистский дискурс, в то время как дезинтеграция подчиненных обществ по линиям идентичности вместо классовой принадлежности, подкрепляется плюралистским дискурсом, нанося ущерб как суверенным правам, так и коллективным правам. Таким образом только классовая перспектива может преоделеть эту дилемму либерализма. Так как реставрация отбирает исторические завоевания борьбы рабочего класса, единственный путь к сохранению национального суверенитета и гуманности – это объединение рабочего класса и установление социалистической политической власти в каждой стране.

Политически контрреволюция (антикоммунизм и враждебность к политике рабочего класса) воспроизводится в ходе взимодействия реакционных и либеральных идеологий. Это может осуществляться силой или более мягкими, умеренными средствами. В любом случае, все международные вмешательства в дела суверенных государств являются незаконными, будь они односторонними, возглавляемыми США и НАТО, или многосторонними, одобренными ООН или региональными союзами. Тем не менее НАТО ведет одновременную игру «хороший-плохой полицейский»: вмешательства во имя мира и прав человека парадоксально вызывают взаимное вооружение и подрывают права граждан и коммунитаризм. Это сводит на нет либеральную дилемму.

Другой подход сводит ось конфронтации к формуле «нации против империализма». Субъект сопротивления отождествляется с национальным режимом, который империалистические державы стремятся свергнуть. Это стратегическая проблема для коммунистического движения. Преобладание национализма над патриотизмом – где последний признает солидрность между людьми с различными этническими, культурными и религиозными истоками – может создать преграду на пути становления интернационализма рабочего класса.

В Африке, например, растущая роль Китая является вызовом для НАТО, представителя исторических интересов Запада на этом континенте. Это оправдывает концептуализацию реколонизации со стороны африканских политических сил. В изданной в 2013 году книге Глобальный НАТО и катастрофическое падение Ливии ( GlobalNATOandtheCatastrophicFailureofLibya), Хорас Кэмпбелл (HoraceCampbell) утверждает, что «Африканский союз должен быть укреплен, чтобы быть в состоянии отвечать политическим, дипломатическим и военным требованиям противостоять внешним военным акциям, таким как действия НАТО в Ливии.» [6] Подобно этому, через 70 лет после победы Красной Армии над фашистской Германией окружение НАТО и коллаборационистскими странами России, или скорее следующие друг за другом смены режимов в странах, соседних с Россией, неизбежно напоминают о трагедии, происшедшей всего лишь столетие назад.

Тем не менее и то, и другое – остатки ХХ века. В Африке, после великой борьбы против режима апартеида, коммунистические движения сдали политическую власть режимам, жестко подавляющим народ и рабочий класс. И сегодняшняя Россия не то же самое, что Россия в 1940-х годах. Правда, что осада, окружение и блокада – это средства изоляции страны для того, чтобы вынудить смену режима. Но когда реакция на это исходит из точки зрения, концентрирующейся на режиме - даже если сопротивление режима себя оправдывает, - решение ищется в рамках капиталистической-империалистической системы напрасно.

Хорошо известным региональным подходом против НАТО является Евроазианизм. Алекесандр Дугин, ведущий теоретик этого подхода, не согласен с тем, что «глобализация является объективным и необратимым процессом». Он считает, что должна быть создана «разнообразность цивилизаций» как противовес атлантистскому проекту. Это звучит как пост-коммунистическая реторика о «неизбежности глобализации» и «столкновении цивилизаций». Так что евроазианизм ставит себя в концептуализацию пост-советской эпохи.

С похожей перспективы автор вышедшей в 2012 году работы «Глобализация НАТО» Махди Дариус Наземроайя подчеркивает евроазийское единство как альтернативу натовскому атлантизму. Тем не менее, империалистическое соперничество и углубление классового конфликта в ходе экономического кризиса не находит какой-либо альтернативы в рамках евроазийского единства. Наоборот, можно увидеть, что евроазиатские страны пытаются приобрести «переговорную силу» для противостояния НАТО, стремятся быть признанными, а не отодвинутыми в сторону в войне за гегемонию. Здесь, точно также как в случае реформистского подхода к глобализации, мы находим реформистский подход к новой форме теории трех миров, процветающей в противовес сопротивлению НАТО.

«Китай и Россия как ведущие державы ШОС не могут принять тот вид ответственности, какую взяли на себя США после второй мировой войны. План Маршалла.... был материальной базой для становления и консолидации Северо-атлантического союза. В противовес этому ШОС не может выйти за рамки просто обеспечения дипломатических коммуникационных каналов; он не имеет возможности стимулировать экономическую и политическую взаимозависимость своих стран-членов. Во-вторых, ШОС остается механизмом, чрезвычайнострого действующим по принципу «сверху вниз», и ему не достает культурных организационных мощностей для создания новой евроазийской идентичности...(и) ШОС не хватает механизма для создания своей собственной новой интеллигенции путем установления региональных связей между университетами, военными вузами и аналитическими центрами.» [7]

Поддержание мира и экономическое развитие определены внутри границ империалистическо-капиталистической системы. Евроазийский проект в основном сформулирован в отношении к империалистической реконструкции Европы в ХХ веке. Это может рассматриваться как попытка блокировать НАТО переферийной версией «третьего пути» или так называемыми «новыми социальными движениями» вместо борьбы рабочего класса за власть.

В этой статье мы попытались набросать картину назначения НАТО в трех измерениях: организация контрреволюционных сил, реструктуризация империалистической иерархии и реставрация капитализма и империализма. Эволюция истории НАТО определяется этими тремя измерениями. Империалистическая система нуждалась в регулировании с начала ХХ века, когда она оказалась в кризисе и оказалась перед лицом революционной опасности. Она была вынуждена создать инструменты для удовлетворения этой необходимости. После того, как первая мировая война разрешила этот кризис, в Европе и у ее восточных соседей возникли революционные возможности. Эти возможности были масштабно реализованы в результате второй мировой войны, и создание НАТО в этих условиях было важным для ответа на завоевания социалистических революций. В результате НАТО взяло на себя роль главного координатора в организации контрреволюций в международном масштабе, используя все средства, начиная от военных и вплоть до идеологических.

Проблема возникла, когда идеологическая борьба коммунистов отступила в Европе, оставив после себя ревизионизм и реформизм. Когда НАТО укрепило себя идеологически, реформизм был втянут в контрреволюционную линию в том смысле, что встал на сторону НАТО. Практически предательство партий Второго интернационала повторилось. Капиталистическая и империалистическая реставрация прошла под руководством США и НАТО и была молчаливо поддержана определенными левыми течениями, поддавшимися либеральной идеологии, порождающий оппортунизм. Эскалация воинственности НАТО, рспространившего свое влияние на регионы, находивщиеся под управлением или влиянием Советского Союза, вызвала сопротивление. НоспособностьНАТОманипулироватьсвоимиопонентамиспособствовалоегоэкспансии.

Многие центры борьбы, которые приняли как заведомо данные политическую слабость и дезорганизованность рабочего класса, поддержали реакционные группы или режимы в конфликте с НАТО. Этот общий подход мешал развитию линии сопротивления на революционной основе. Так как НАТО опирается на своей контрреволюционный тыл, политическая позиция, которая действительно может противостоять НАТО, нуждается в идеологической ясности. В окончание этой статьи мы попытаемся обсудить основные стратегии борьбы против НАТО, чтобы уточнить действенный подход к этой борьбе.

- Может ли пацифистское движение быть успешным в ограничении НАТО?

Чем слабее связь между борьбой за мир и анти-империализмом, тем сильнее аргументы за мир со стороны империализма. Левые европейские партии, которые однажды отказались от лозунга выхода из НАТО и выступали только за ликвидацию американских баз, стали терпимыми к тем самым базам США только потому, что они служили силой против «зверств, имеющих место в нецивилизованном мире». Требование мира в отрыве от борьбы против причин войны внутри капиталистической системы оказались бесплодными. «Разжигание мира» и «разжигание войны» дополняют друг друга: настоящий глубокий кризис имериалистической и капитлистической системы не позволяет достичь эксклюзивного мира, даже в случае Pax-Americana. Ограничивая борьбу за мир борьбой только против части буржузии, характеризуя эту часть как «самую милитаристскую», несет в себе признание того, что другие части господствующего класса глубоко пацифичны. При таком понимании нельзя объяснить, почему все части капиталистического класса заинтересовны в существовании такой деструктивной организации как НАТО. Борьба за мир должна вестись против агрессии НАТО, а также его партнеров и средств его господства.

- Можно ли создать альтернативу НАТО с позиций третьего мира?

В ХХ веке равновесие сил, поддерживаемое Советским Союзом и социалистиескими странами, сдерживающими империализм, позволяло ряду стран и регионов под зонтом Двмжения неприсоединения действовать относительно независимо от диктата империализма. После распада Советского Союза и прекращения политического влияния социализма на национально-освободительные движения в постколониальных странах, такие движения стали отвечать целям империализма. Но реставрация империализма не ограничилась простыми уступками и стало требоваться полное подчинение. Возникли новые политические динамики, что подтолкнуло движение за национальную независимость в направление присоединения к крупным державам или разделения по этническим и религиозным условиям. Оно подверглось манипулированию со стороны империалистических организаций в регионах, оставленных на произвол судьбы с прекращением руководства со стороны социализм. В этом контексте при отсутствии социалистической альтернативы Евразийская интеграция не представляет интересы рабочего класса или народов в этих регионах.

- Должна ли борьба против НАТО зависить от сопротивления режима?

«Смена режима» и « сопротивление режима» - необходимость выбирать из этих двух зол стало дилеммой для НАТО. С одной стороны, концепция смены режима была использована для разрушения устаревших режимов, являвшихся преградой на пути империалистической реставрации. С другой стороны, сопротивление империалистической реставрации было лимитировано политической обороной со стороны этих режимов, некоторые из которых были под защитой региональных сил и режимов, которые старались вести переговоры с наиболее мощными империалистическими державами и обновить и приспособить свои позиции к империалистической системе. Коммунисты должны организовать твердый антиимпериалистический политический курс, одновременно направленный как против реакционных и милитаристских сил, таких как НАТО и его партнеры, так и против дружественного империализму мира, находящегося под угрозой этих сил. Особенно в районах, где от ХХ века остались прогрессивные идеологические и политические элементы, борьба против реставрации империализма не может быть отделена от борьбы против реставрации капитализма. История НАТО показывает, что контрреволюция может быть легитимизирована различными способами, если не создана действительная социалистическая революционная альтернатива.

Короче, НАТО должен быть разрушен со всеми его расширениями и кажущимися соперниками. Его роль как модели контрреволюционной координации в капиталистической и империалистической реставрации является дополняющей. Борьба против НАТО требует избегать отклонений в сторону либерализма, теории трех миров, реформизма. Вместо этого настоятельно необходимы непрекращающиеся усилия по созданию политического движения рабочего класса, направленного против всех реакционных идеологий в каждой области кризиса.