Светлой памяти товарищей Раймундо Веласкеса, Самуэля и Мигуэля.

«Война – это продолжение политики, только иными  средствами.» К этому тезису Клаузевица Ленин обращается для того, чтобы охарактеризовать империалистическую мировую войну и, исходя из этого, не заблудиться ни в мелкобуржуазном пацифизме, ни в социал-шовинизме, а выдвинуть вместе со всей группой «Циммервальдская  левая» лозунг превращения войны империалистической в мировую гражданскую войну против буржуазии.  Этот тезис совершенно верен и в настоящее время и позволяет нам  начать анализ военного вмешательства империалистических центров в Латинской Америке.

Политические цели империалистических центров, а следовательно и стратегические цели любых военных операций под их командованием – это взятие под свой  контроль и использование природных ресурсов (энергоресурсов, минералов, воды, биоразнообразия, древесины, сельскохозяйственных культур и т.п.), рынков, торговых путей и т.п.  в данном  регионе в интересах своих монополий.

В этом смысле все, кто стоит на пути достижения этих целей  –  а следовательно и определяется как противник (военный противник, в случае если  обладает силой, позволяющей оказывать эффективное сопротивление) – это прежде всего повстанцы, а в более широком смысле – все народные движения, группы сопротивления, революционные силы и т.д. А с  другой стороны, это другие империалистические центры, являющиеся их конкурентами в данном регионе, а также те секторы местной буржуазии   латиноамериканских стран, которые поддерживают их соперников.

Формы вмешательства зависят от того, какие силы сталкиваются и в каких условиях развивается конфронтация.  В случае, если они действуют против классового антогониста, против силы, которая угрожает самой власти буржуазии, то эти действия превращаются в объединенные усилия  совместно с национальной буржуазии и экономические соглашения дополняются  главами о военном сотрудничестве, подготовке, вооружении и консультировании военной машины данной страны. Пожалуй, самым ярким примером этого является война, которую ведут власти  Колумбии при поддержке США и Израиля, пытаясь утопить в крови и огне героическое сопротивление повстанцев РВСК (Революционные вооруженные силы Колумбии) [1], других партизанских группировках и в целом истребить всю оппозицию.  Другими примерами являются военные договоры США с Мексикой и Центральной Америкой, такие  как «Инициатива Мерида»,  договоры о сотрудничестве и «безопасности» между Колумбией и Мексикой, договоры о военно-политическом сотрудничестве между Перу и Соединенными Штатами и т.д.

Когда революционные силы, несмотря на препятствия им чинимые, приходят к власти, тогда открытое военное вмешательство принимает такие опасные формы,  как поставка вооружений и военная подготовка реакционных сил, прямое вмешательство, блокада и т.д.

Если же мы имеем дело со случаем конфронтации соперничающих за влияние империалистических центров или режимов, когда они по той или иной причине не желают или не могут  дипломатическим путем обеспечивать преимущества свевероамериканским монополиям, тогда  обращаются к другими методам, таким как путч, государственный переворот ( еще свежи в памяти недавние события в Парагвае и Гондурасе, в 2004 году в Гаити, не так далеки во времени попытки государственного переворота в Венесуэле и Эквадоре,  и т.д.),  поощрение и поддержка дестабилизации (это было совершенно очевидно в ходе послевыборного конфликта в Венесуэле, или в 2008 году на примере событий в провинциях «полумесяца» [2] в Боливии, и т.п.), покушения, теракты и саботаж, прямая интервенция (как в Гренаде в 1983 году и в Панаме в 1989 году).

Нужно учитывать, что  оба типа вмешательств ведутся при поддержке громадного аппарата массовой пропаганды, призванного идеологически замаскировать это вмешательство как перед  собственным народом, так и перед народами региона и мира. Дабы ослабить оппозицию такому вмешательству выдвигаются проблемы и поводы, меняющиеся и корректирующиеся в  зависимости от конкретного периода: фиктивная «война против наркотрафика», «борьба против терроризма», «гуманитарная интервенция», «защита демократии» и т.п. Идеологические конструкции повторяются в самых различных формах, постоянно, в печатной прессе, по радио, телевидению, в социальных сетях, на акдемическом уровне, в продукции кинематографа и т.д.  Это не просто вспомогательная деталь, эти действия призваны  выполнять одновременно политические и военные задачи: деморализовать врага, уменьшить базу его сторонников, подавить народную опозицию агрессии, запутать и парализовать слои, которые могут объединиться для противостояния империалистическим интересам и т.п.

Давайте рассмотрим, какие силы империализм может использовать для осуществления военных интервенций.

Давайте начнем с США.

На первом месте так называемый SOUTHCOM, Южное командование вооруженных сил США, которое состоит из 12-го корпуса ВВС (в его распоряжении 396 военных самолетов,, 326 000 личного состава, с дополнительным резервом в 17 700 человек и 214 боевых самолетов),  II Морские экспедиционные силы - the 2nd Marine Expeditionary Force (в их состав входят 47 000 морских пехотинцев, с полным 60-дневным обеспечением), 2-я Дивизия морской пехоты (20 000 личного состава),   2-я Группа тылового обслуживания – Force Service Support Group  (десант, обслуживние и т.п.)  и Южная армия "USARSO" (действует в  форте Сэм Хьюстон в Техасе, личный состав базы 1800 человек, но в случае необходимости могут быть мобилизованы десятки тысяч резервистов и национальных гвардейцев). К этому надо добавить собственные, включающие агентов ЦРУ спецслужбы Южного командования, в рамках которых действуют 250-300 следователей, которые работают  на Гуантанамо на Кубе.

В этих же целях пошли на воссоздание 4-го оперативного флота ВМС США, который базируется в Мэйпорте (штат Флорида). Он способен посылать боевые корабли (6-я и 14-я эскадры эскадренных миноносцев) и спецподразделения «Морских котиков» (SEAL) в районы Южного конуса. [3] Не случайно, что воссоздание флота началось за месяц до начала бомбардировки  территории  Эквадора подразделениями США и Колумбии в марте 2008 года.

Деятельность этих моряков и морских пехотинцев, пилотов, спецагентов по борьбе с повстанцами и т.п. не была бы возможной без той инфраструктуы, которую составляют усеявшие территорию Латинской            Америки военные базы, список которых мы приводим ниже.

Колумбия: 30 октября 2010 года правительство Колумбии подписало с США соглашение о военном сотрудничестве, по которому вооруженным силам США предоставлялись: авиабаза в Апиай (департамент Мета); авиабаза Маламбо в муниципалитете Барранкилья; авиабаза Паланкеро, расположенная в Пуэрто Сальгар (департамент Кундинамарка); базы Толемайда в Мельгаре (Толима); а также крупнейший в Латинской Америке форпост – военно-морская база Байя Малага в Буэнавентуре и военно-морская база Картахена на побережье Карибского моря. Это в добавление к тому, что уже использовалось: авиабаза Трес-Эскинас в департаменте Какета и авиабаза Ларандия в том же департаменте, а также порт Турбо, для обеспечения 4-го флота.

Аруба: здесь расположена военно-воздушная база Куин Беатрикс (Queen Beatrix), названная по расположенному здесь одноименному международному аэропорту.

 Коста Рика: Военная база США в Либерии. В 2009 году заместитель Командующего Южным командованием США Пол Тривелли доложил об инвестиции 15 миллионов долларов США в строительство военно-морской базы в городе Кальдера, провинция Пунтаренас, а также на функционирование там  школы по подготовке офицеров Береговой охраны.  В дополнение к этому Национальный парламент Коста Рики в 2010 году дал разрешение на размещение на территории Коста Рики 46 артиллерийских кораблей, 200 вертолетов, 10 самолетов, 1 авианосца и 7 000 военнослужащих. В июле это решение было отдано на проверку Конституционного суда .

Куба: США имеют военнуо-морскую базу и тюрьму в Гуантанамо, на узурпированной  территории Кубы.

Кюрасао: База в Хато Рей.

Чили: Правительство Себастьяна Пиньеры дало разрешение на открытие военной базы США на территории Форта Агуайо около Вальпараисо. Южное командование пошло на огромные капиталовложения в этот военный комплекс в целях «миротворческой деятельности и поддержания гражданской стабильности».

Сальвадор: База в Комалапе, рядом с Международным аэропортом Сан Сальвадор.

Гондурас: США уже имели военно-воздушную базу в Сото-Кано в Пальмероле, еще одну в Пуэрто-Лемпира на побережье лагуны Каратаска и еще одну, строящуюся в Гуанаха, департамент Ислас-де-ла-Байя. К этим можно добавить три новых Базы передового развёртывания (Forward Operating Bases - FOB), недавно построенные  в Мокороне, Эль-Агуакате и Пуэрто-Кастилья.

Панама: Здесь расположены двенадцать баз на обоих берегах. На  тихоокеанском побережье  – базы на острове Чапера, в Пуэрто-Пинья (провинция Дарьен), Куебрада-де-Пиэдра (провинция Чирики), Рамбала (провинция Бока-дель-Торо), Пунта-Коко на Жемчужных островах,   на острове Галера, в Менсабе (провинция Лос-Сантос), на острове Койба в провинции Верагуас. На побережье Карибского моря расположены базы Шерман в провинции Колон, Эль-Провенир в провинции Куна-Яла,  Пуэрто-Обалдиа в Куна-Яла и Сан-Висенте в городе Метети

Парагвай: Здесь находится одна база в Марискал Эстигаррибиа в регионе Чако. Другая база в городе Педро-Хуан-Кабальеро ( база DEA США [4]) на границе с Бразилией.

Перу: Военные базы Икитос, Нанай и Санта-Лусиа. В дополнение к этому правительство Перу дало разрешение использовать портовые мощности страны для обеспечения 4-го флота США в регионе порта Кальяо. В июле 2010 года были завершены работы по расширению гарнизона военно-морской базы Эль-Эстречо на реке Путумайо.

Доминиканская республика: военно-морская база, построенная на деньги правительства США на острове Саона, на юго-востоке страны.

Пуэрто-Рико: Когда штаб-квартира 4-го флота была переведена во Флориду, были закрыты военно-морская база Рузвельт Роадс и полигон Атлантического флота на острове Вьекес. Военные базы США на острове предназначены для Северного командования (NORTHCOM) и включают мощности Пунта-дель-Эсте, авиабазу в Лахасе и радар в Аресибо, технические средства Министерства внутренней безопасности США (Department of Homeland Security) в городах  Агуадилья,   Понсе и Сан-Хуан, инфраструктуру «Национальной Гвардии» и «научный потенциал» университетов, выполняющие военные функции. Больше 80% служащих Национальной гвардии и резерва провели минимум по одному году на боевых заданиях за рубежом.

Картина формирования лояльных США сил  в странах, находящихся в сфере их влияния — для того ли, чтобы не допустить, чтобы данная страна заключила союз с империалистическими центрами-конкурентами, или для того, чтобы не допустить революцию — была бы неполной, если не упомянуть  подготовку кадров, руководящего состава армий латиноамериканских стран.  Для этого военные США создали военно-учебное заведение «Школа Америк» на территории военной базы Форт-Беннинг в штате Джорджиа. В феврале 2001 года эта школа была переименована в  «Институт западного полушария по сотрудничеству в сфере безопасности» (WHISC — Western Hemisphere Institute for Security Cooperation). Вывеска на фасаде изменилась, но назначение осталось по существу тем же самым, уроки пыток и репрессий, под знаменем борьбы против повстанцев или «за демократическую безопасность».

Согласно рассекреченной информации только за последний год на эту деятельность было потрачено более 18 миллионов долларов США.  За шестьдесят с лишним лет существования этого заведения было подготовлено более 61 000 латиноамериканских военных, столь же велика и история жестоких преступлений против народов, совершенных руками его выпускников. Сотни тысяч исчезнувших и казненных, сотни тысяч, подвергнутых пыткам, изгнанных и политзаключенных. Среди выпускников школы – Батальон 3-16 из Гондураса, [5] 10 латиноамериканских диктаторов, офицеры, участвовавшие в путче в Венесуэле, командиры различных эскадронов смерти, бесчинствоваших в Мексике, Центральной и Южной Америке  и т.п.

Великобритания располагает территориями для тренировки военнослужащих в Белизе, базой НАТО на острове Восточный Фолькленд, военно-воздушной базой на островах Вознесенья и Тристан-де-Кунья, военно-морской базой на Бермудах, и самыми крупными силами НАТО в Южной Атлантике на островах Фольклендского архипелага.

Франция имеет две военные базы на Архипелаге Гваделупа (здесь размещен 41-й батальон морской пехоты, с боевыми самолетами, вертолетами и подразделениями ВВС), на Мартинике у нее по крайней мере две базы (1000 военнослужащих  33-го пехотного полка постоянно находятся в Форт де Франс, 500 военных моряков и оборудование), во Французской Гвиане Франция имеет три военные базы (Сан Хуан-де-Марони в г. Кайенна, космодром в Куру и радар на Трубиране (Troubiran­), обеспечивающий связь с военными спутниками «Галилео», и 40 000 личного состава, призванного бороться со сторонниками независимости и всеми теми, кто противостоит на континенте империализму.

Таков тот внушительный аппарат, который противостоит на континенте коммунистам и всем революционным силам в целом.  Все это выглядит очень мощным и прочным, со всеми их дронами, спутниками, современнейшими средствами радиоэлектронной разведки, с постоянной работой по улучшению репрессивного механизма наших стран, с их сетью военных баз и всего прочего.

Тем не менее, несмотря на все современные технологии, человеческий фактор остается главным фактором в этом аппарате. Милитаризм подвержен своим собственным противоречиям, противоречиям, которые делают возможным противостоять ему, нейтрализовывать его  и позволяют народам использовать в своих интересах любую новую технологию.

Начнем с того, что война, военная интервенция   – это не самостоятельное явление, ни от чего не зависящее. Экономика, организация общества – это то, что питает и поддерживает военные усилия, еще важнее – это то, что определяет сам факт развязывания войны. Об этом уже писал Энгельс во второй главе  «Анти-Дюринга», рассматривающей теорию насилия:

«Насилие – это в настоящее время армия и военный флот, и то и другое, как все мы к нашему прискорбию знаем, стоит «чертовски много денег». Но насилие не в состоянии делать деньги, а в лучшем случае может лишь отнимать сделанные деньги, да и от этого не бывает много  толку (...) Следовательно, деньги должны быть в конце концов добыты посредством экономического производства; значит, насилие опять-таки определяется хозяйственным положением, доставляющим ему средства для создания и сохранения орудий насилия. Но это еще не все. Ничто так не зависит от экономических условий, как именно армия и флот. Вооружение, состав,  организация, тактика и стратегия зависят прежде всего от достигнутой в данный момент ступени производства и от средств сообщения. Не «свободное творчество ума» гениальных полководцев действовало здесь революционизирующим образом, а изобретение лучшего оружия и изменение солдатского материала; влияние гениальных полководцев в лучшем случае ограничивается тем, что они приспособляют способ ведения боя к новому оружию и новым бойцам.

В начале XIV века западноевропейскими народами был заимствован у арабов порох, и, как известно каждому школьнику, он произвел переворот в военном деле. Но введение пороха и огнестрельного оружия отнюдь не было актом насилия, а представляло собой промышленный, стало быть хозяйственный прогресс. Промышленность остается промышленностью, будет ли она направлена на производство предметов или на их разрушение. Введение огнестрельного оружия повлияло революционизирующим образом  не только на само ведение войны, но и на политические отношения господства и порабощения. Чтобы иметь порох и огнестрельное оружие, нужны были промышленность и деньги, а тем и другим владели горожане. Огнестрельное оружие было поэтому с самого начала направленным против феодального дворянства оружием городов и возвышающейся монархии, которая опиралась на города. Неприступные до тех пор каменные стены рыцарских замков не устояли перед пушками горожан; пули бюргерских ружей пробивали рыцарские панцыри. Вместе с закованной в броню дворянской кавалерией рухнуло также господство дворянства; с развитием бюргерства пехота и артиллерия все больше становились решающими родами оружия; под давлением требований артиллерии военное ремесло вынуждено было присоединить к себе новую, чисто промышленную отрасль – инженерное дело. [6]

 (...)  вся организация армий и применяемый ими способ ведения боя, а вместе с этим победы и поражения, оказываются зависящими от материальных, т.е. экономических условий: от человеческого материала и от оружия, следовательно – от качества и количества населения и от техники. Только такой охотничий народ, как американцы, мог вновь изобрести рассыпной стрелковый строй, а охотниками она были по чисто экономическим причинам, точно так, как теперь те же янки старых штатов превратились по чисто экономическим причинам в землевладельцев, промышленников, мореплавателей и купцов, которые уже не стреляют в девственных лесах, но зато тем лучше подвизаются на поприще спекуляции, где они тоже далеко продвинули искусство пользоваться массами. – Только такая революция, как французская, экономически раскрепостившая буржуа и особенно крестьянина, могла изобрести форму массовых армий и в то же время найти для них свободные формы движения, о которых разбились старые неповоротливые линии, отражавшие в военном деле защищаемый ими абсолютизм. А каким образом успехи техники, едва они становились применимыми и фактически применялись в военном деле, тот час же – почти насильственно, часто к тому же против воли военного командования – вызывали перемены и даже повороты в способе ведения боя, – это мы видели во всех рассмотренных нами случаях.» [7]

Империалистическая интервенция является субъектом противоречия самого империализма, т.е. межимпериалистических  противоречий, как это ярко отражает развитие событий в Сирии.  Потому что это – не система гармонично спланированного развития, а субъект закона неравномерного развития, который постоянно сталкивает между собой различные монополистические группы, блоки государств и соперничающие империалистические центры.  Как только ослабевает один империалистический центр, другие центры спешат занять его место, продвинуть, расширить свои сферы влияния, реорганизовать договоры и альянсы, получить контроль над   ресурсами и рынками. При этом соперничающие секторы буржуазии, а также  народные силы иногда пользуются этими противоречиями для улучшения своих позиций. А это не всегда решается дипломатическим путем, и все чаще во время кризиса это выражается в форме военных столкновений, сначала гонки вооружений, давления,  угроз, затем отдельных стычек, и наконец временно разрешается открытой войной.

Это очевидно в случае с Ближним Востоком и более широким районом Средиземноморья, тем не менее подобное развитие событий, хотя пока еще в латентной, скрытой фазе, заметно и  в Латинской Америке. Отражение этих противоречий можно наблюдать на росте военных расходов, поисках Россией и Китаем новых военных союзов  в этом регионе, а так же на том, насколько Бразилия стремится увеличить свои военно-воздушные и военно-морские силы и армию.

В латиноамериканском регионе мы можем наблюдать абсолютный рост в области военных капиталовложений с начала 1980-х годов, когда они  едва превышали 12 миллиардов долларов США; к середине 1990-х годов они  достигли 25 миллиардов долларов, что тем не менее не привело к относительному увеличению. То есть в пропорциональном отношении к ВВП или к общему объему государственных расходов военные расходы не росли, а фактически снижались. Эта тенденция драматически изменилась в последние годы, сегодня военные расходы резко растут как в абсолютном, так и в относительном отношении, и в то время как кризис понижает финансовые возможности латиноамериканских стран, капиталовложения в военную отрасль продолжают расти. Например, в 2013 году они составляли 67,8 миллиардов долларов, в предыдущем году они равнялись 49,8 миллиардам долларов, а еще годом раньше не превышали 40 миллиардов долларов.

Например, бразильская авиастроительная монополия Эмбраер (Embraer - Empresa Brasileira de Aeronáutica) продает свои штурмовики Super Tucano Гватемале, Чили, Колумбии, Эквадору, Доминиканской республике и самому бразильскому государству. Их роль возрастает за счет этих продаж,  а также благодаря  закупке для бразильского военно-морского флота атомных подводных лодок и другой техники, и в то же время бразильская промышленность становится одним из крупнейших экспортеров стрелкового оружия, производимые в Бразилии гранаты со слезоточиывым газом будут поставляться в такие страны, как Турция.

Россия подписала контракт на сумму более 11 миллиардов долларов США на поставку в Венесуэлу автоматов Калашникова, а также на строительство двух заводов по сборке и производству аммуниции, на поставку Венесуэле 25 истребителей Су-30МК2 и 47 вертолетов (34 – марки Ми-17В5, 10 –  Ми-35М, а также  три Ми-26Т), боевых танков Т-72Б1, реактивных систем залпового огня «Град» и «Смерчь», систем противовоздушной защиты, грузовых автомобилей С-300 и т.д. В дополнение к этому Россия экспортировала в другие латиноамериканские страны военной техники и услуг на сумму более 14 миллиардов долларов.

Колумбия заключила многомиллионные контракты на покупку истребителей и беспилотных летательных аппаратов (Хермес-450 и Хермес-900) у Израиля, а также последних  поколений легких кораблей (типа Ховеркрафт и Пилот), вертолетов Bell 412, кораблей OSV и т.д.

Милитаризм остается неотъемлемой частью империализма, погрязшего в противоречиях, вызванных экономическими рамками самого капитала, находящегося в стадии упадка. Энгельс приводит очень наглядный пример того, как во второй половине девятнадцатого столетия зашло во флоте  в тупик соперничество между броневой защитой линейных кораблей и пробивной силой орудий морской артиллерии, когда военный корабль становился устарелым еще раньше, чем его успевали спустить на воду, поглащая при этом чудовищные суммы денег на свое производство и обслуживание.  И так шло до тех пор, пока  легкие торпедные катера не смогли заменить тяжелые линкоры.

Сегодня нечто похожее происходит в ходе соперничества между боевыми самолетами четвертого, пятого и шестого поколений, что является одним из показателей, по которому главные империалистические центры мерятся силой.  Разработка программы F-22 «Рэптор» (англ. Raptor — хищная птица) велась с 80-х годов прошлого столетия, первоначально планировали выпустить первую партию в 1995 году,  по цене 35 миллионов долларов за одну машину. К 2013 году еще ни один F-22  не выполнил ни одного задания из-за неполадок и из-за того, что к этому времени цена одной машины уже достигала 300 миллионов долларов. Стоимость программы по разработке F-35 уже превысила 40 миллиардов долларов и ожидается, что к 2016 году она достигнет 56 миллиардов; это оказывает такое давление на погрязшую в долгах экономику США, что они подумывают о закрытии всего проекта. И еще мы имеем миллионы и миллионы долларов, идущих на разработку истребителей типа «Стелс» (Stealth), и сопровождающие их встречные капиталовложения на усовершенствование техники для обнаружения самолетов типа «Стелс». 

Капиталовложения в военную промышленность вместо того, чтобы содействовать сохранению позиции данного империалистического центра, служили для выкачивания огромных сумм денег, запасы которых были отнюдь не безграничны. Сейчас, когда федеральное правительство США находится на грани дефолта, когда государственный  долг превышает 300% ВВП страны, для разрушения обороны Ливии и приведения к власти проамериканской оппозиции была выпущена 161 ракета «Томагавк», по цене 1,41 миллиона доллара за штуку, так только на одни ракеты было потрачено 227,01 миллиона долларов (не считая затрат по запуску, транспортировке; оплате военно-морского персонала и  его подготовки, эксплуатации систем наведения и т.п.).

Приведем дальнейшие примеры этих противоречий. F-22, F-35 и другие истребители пятого и шестого поколений – это чрезвычайно сложные машины.  Для них требуются компоненты, для создания которых необходима более высокая производительность труда, но к грусти капитализма более высокая производительность труда ведет к более высокой степени органического строения капитала, а это в свою очередь снижает норму прибавочной стоимости –  противоречие, совершенно неразрешимое для военно-промышленного комплекса США и других империалистических стран.

Эти самолеты базируются на современном производстве в глобальных масштабах, но для поддержания этого производства нужно, чтобы самолеты экспортировались из самих США, а ресурсы для их производства импортировались со всей планеты. Давайте посмотрим, империалисты борятся друг с другом за контроль над сырьевыми ресурсами, используя в этой драке современное вооружение, производство которого в свою очередь зависит от тех  же самых  ресурсов. Этот клубок еще больше запутывает  любой устойчивый прогресс в применении новых технологий в боевых действиях. Например, многие передовые электронные компоненты, как те, которые используются для так называемых «умных бомб» или для спутниковой связи и т.п. основываются на использовании редкоземельных минералов, до 95% которых производится в Китае. Что касается мировых запасов редкоземельных минералов, то 60% этих запасов  находится в Китае, Индии, Кореи и странах Юго-восточной Азии.  Производство магнитов high-flux, сверхпроводников, лазеров, приборов ядерного магнитного резонанса, аэрокосмического оборудования, экранов компьютеров и т.п. основывается на неодиме и других капризных редкоземельных элементах.

Можно подумать, что беспилотные летательные аппараты (БПЛА), дроны, станут для империализма более устойчивым вариантом, чем истребители, бомбардировщики и ракеты. Проблема, однако, в том, что их полеты и эксплуатация в тридцать раз дороже, чем управляемая пилотом машина такого же размера. БПЛА также более ограничен в количестве вооружений, которое он в состоянии нести. Если увеличивать размеры БПЛА с целью увеличить его огневую мощь или объем перемещаемых военных материалов, то расходы на его эксплуатацию будут расти в геометрической прогрессии. Час в воздухе беспилотника RQ-9 Reaper стоит 3600 долларов США, в десять раз больше, чем у являющегося его эквивалентом самолета марки Cessna. 

Другая проблема заключается в том, что США – не единственный игрок на мировой арене, который вышел с этой идеей. Иран, например, разработал свои собственные дроны на базе захваченных им беспилотников типа RQ- 170 Sentinel и Scan Eagle. ДажеМексикаразработаласвойсобственныйбеспилотник, названный S4 Ehécatl.

Дроны и другие БПЛА имеют преимущества с точки зрения фактора внезапности и максимального сохранения собственных сил, что важно при определении формы, которую принимает  искусство войны, но они не избавляют от головной боли финансистов империализма — современнейшая военная техника используется для защиты прибыли, но эта же прибыль  затем   и поглощается использованием этой военной техники.

Но для того, чтобы эти чудеса технологии не расходовались  на тысячи и тысячи бесполезных полетов, требуются разведывательные службы (спецслужбы).  Последний скандал со Сноуденом разоблачил проект «Призма» (PRISM). Эта программа внедряется во все сети  электронной связи по всему миру, собирает и сохраняет полученную информацию  в базе данных, а затем изымает и анализирует эту информацию согласно ключевым словам или именам тех лиц, которыми интересуется разведка США. Но за этой программой, за экранами скрываются люди-аналитики, кто получает и собирает эту информацию, и по крайней мере один из этих аналитикоов осудил эту деятельность, что поставило все на свои места и секретная разведывательная программа уже больше не секрет. Компания «Олимпиа» отметила абнормальный рост продажи пишущих машинок, а  ФСБ России сделала громадный заказ на поставку пишущих машинок, использующих специальную ленту, чтобы избежать перехвата коммуникаций. Если сложное не могло быть разрушено простым, не было причин для смертельных бактериальных заболеваний.

До наступления эры электронной почты и социальных сетей вьетнамское сопротивление организовало с помощью письменных и устных посланий одновременную атаку на более ста постов колониальной армии. Большевики во время восстания захватили контроль над телефонной станцией, телеграфом, разводными мостами и т.д. и они перестали служить буржуазному правительству, которое оказалось изолированным. Наша борьба не безнадежна, при эффективной организации, смелой и правильной тактике, она способна потопить империализм.

Но империалистическое вмешательство не только подвержено  этим  противоречиям, но над ним также постоянно давлеют исторические рамки капитализма. Социальный коллапс и война – это страшные бедствия для народов, но в то же самое время они ускоряют обострение всех противоречий и разоблачают классовую природу государства  и различных политических сил, создавая предпосылки для революционного взрыва.

Мы отвергаем географический фатализм и другие формы внедрения в рабочий класс наших стран идей дефетизма, отсутствия веры в победу, которые пропагандируются теми, кто хочет видеть нас на коленях перед империализмом. Безусловно, власть защищающая монополии, резко реагирует на тех, кто выступает против них.  Но существует диалектика господина и раба, как описал ее Гегель (Herrschaft und Knechtschaft): когда раб восстает, он подвергает риску не только себя, но и господина, при чем господин подвергается двойному риску – быть убитым или перестать быть господином, если он не может справиться со своим прежним рабом, не убив последнего.  Куба – мощное доказательство того, что революция может быть успешной, даже если на предотвращение ее брошены силы империалистического центра.

После десятилетий и десятилетий войн и вооруженных интервенций, после проведения направленных против Революционных вооруженных сил Колумбии военных операций, таких как план «LASO» в Маркеталии, операция «Сонора» в Центральной Кордильере, операция «Каса Верде», операции «Деструктор-1» и «Деструктор-2», план «Патриот», план «Колумбия» и т.д., партизаны продолжают действовать, выражая заветные желания крестьян и рабочих Колумбии, привлекая тысячи новых молодых бойцов, которых приводят в их ряды преследования со стороны парамилитарных формирований и ужасная экономическая ситуация

Наконец, стоит коротко рассмотреть вопрос империалистического военного вмешательства в нашей стране,в Мексике, так  называемую  войну против наркотрафика, и то, как мы в целом смотрим на противостояние империализму в нашей стране.

В случае Мексики и договора «Инициатива Мерида», под предлогом борьбы с наркотрафиком большая часть территории страны подверглась милитаризации. США постоянно ведут продажу оружия, над страной летают беспилотники, ФБР, ЦРУ и Управление по борьбе с наркотиками США (DEA) открыто участвуют в операциях в Мексике, по рекомендации этих агентств были построены две новые военные базы в штате Чьяпас (Chiquimosuelo и Jiquipilas, в дополнение к тем 14 000 военных, которые уже расположены в регионе для борьбы с самоуправляющимися индейскими общинами, связанными с  САНО [8]), а также  на востоке штата Пуэбла при прямом участии ФБР была создана полицейская академия в Лас-Энсинас. Учитывая все вышеперчисленное,  и после того, как было убито 150 000 человек (согласно данным, которые привел министр обороны  США Леон Панетта ), продолжается процесс накопления капитала, вложенного в рынок наркотиков.

И происходит это потому, что рынок наркотиков – явление, связанное с существованием рынка как такового, и здесь подобно другим секторам рынка, пока идет накопление капитала, последний стремится к концентрации и централизации, и противоречия, вызванные стремлением различных «компаний» получать все больше прибыли (путем контроля над маршрутами перевозок, производством, химическими веществами, прекурсорами и т.п.), решаются путем дополнительных правовых норм (мы также выступаем против легализации наркотиков или отдельных видов наркотиков). В то же самое время люди, которые нанимаются на службу к любому наркокартелю, – это в большинстве своем деклассированная молодежь, стремящаяся таким образом накопить первоначальный капитал. И война против наркобизнеса обречена на провал до тех пор, пока оружие, сельскохозяйственные угодья, семена, корабли, грузовики, химикалии и труд являются товарами в эпоху господства капитализма.

Мы не можем сказать, что результатом военного вмешательства США стала колонизация. Как мы уже обсуждали в других статьях в предыдущих публикациях, монополии, базирующиеся в Мексике, имеют общие интересы, застрахованные Североамериканской организацией свободной торговли (НАФТА), и естественно, если они столкнутся с ростом и обострением классовой борьбы, они подпишут и другие укрепляющие политико-военное партнерство соглашения, такие как Сотрудничество во имя безопасности и процветания в Северной Америке (Security and Prosperity Partnership of North America, SPP),  План Мерида и некоторые секретные соглашения.

Почти ежедневно кровавым атакам подвергаются крестьяне, рабочие-мигранты, самозанятые, мелкие торговцы, студенты, профсоюзные активисты, защитники окружающей среды и т.п., тогда как так называемая война против наркотрафика – это не только симптом варварства паразитического капитала, но и по существу продолжение противоречия между трудом и капиталом.  В то время, как принимаются самые жесткие из всех, какие помнит история страны,  антирабочие и антинародные меры, в Мексике получил полное развитие такой феномен как деятельность парамилитарных подразделений. Эти военизированные механизмы автономны в своем финансировании,  не сталкиваясь ни с какими проблемами, играют вспомогательную роль в репрессиях и их цели не находятся в антогонистическом противоречии с целями государства. Мы с болью вспоминаем трагическую судьбу наших товарищей Раймундо, Самуэля и Мигуэля, убитых бандитами из парамилитарных формирований, имена наших товарищей пополнили список сотен случаев покушений на рабочих, крестьян, общественных активистов. Многие наши товарищи осознают, какую угрозу и какие опасности представляет для нашей политической работы деятельность этих парамилитарных отрядов.

Не случайно, что уже в течение времени парамилитарные отряды безнаказанно действуют в тех местах, где буржуазия идет на жесткие меры для защиты своих накоплений –  в богатом нефтью районе Мексиканского залива, в южных районах тихоокеанского побережья, где крупные горнодобывающие компании ведут разработку минеральных ресурсов и т.д.  И не раз случается, что часть населения вынуждают покидать свое место жительства,  революционным руководителям угрожают террором, более того – убийством, милитаризируют общественную жизнь, владельцев земельных участков  заставляют приспосабливать свои планы развития к потребностям парамилитарных подразделений, устраивают «спектакли» с арестом глав наркокартелей, чтобы затем выпустить их  на свободу, дезорганизуют отдельные структуры наркокартелей и перекраивают наркорынок, помогая выдвинуться другим конкурентам. Судьба, подобная той, которую готовили некоторым военным диктаторам в Центральной и Южной Америки, после того как они  выполнили свою задачу. И уже совсем не случайно, что некоторые из самых одиозных руководителей парамилитарных отрядов ранее служили в подразделениях федеральной военной полиции и получили подготовку в Школе Америк.

Но результаты террора, даже того чудовищного террора, который велся в промышленных масштабах в нацистской Германии, никогда  не оказывались столь прочными, как этого хотелось бы буржуазии. И трудящиеся массы уже начинают отвечать на эти атаки.

Террор парамилитарных банд, особенно в сельской местности, а так же   их совместные с буржуазным государством акции вынудили сельские общины начать вооружаться для самообороны, для защиты своих земель и своих жизней. Это началось в области Ла Монтанья штата Герреро, когда в 1995 году  крестьянское население 77 деревень в 12 муниципалитетах (около 300 000 человек), средства к существованию которому обеспечивали 8 800 владельцев мелких кофейных плантаций, натуральное хозяйство и коммунальная система «Эхидо» [9], решили ответить на ежедневные ужасы и убийства созданием сил самообороны в составе около 1000 человек. Эта общественная полиция была вооружена на средства граждан, не получала особой платы за свою деятельность и подчинялась властям общины.  Со временем, видя успехи, достигнутые  в контроле над общинной территорией, изгнание военизированных банд  и ликвидацию угрозы безопасности, многие общины стали следовать этому примеру. Государство по-настоящему испугалось,  когда вооруженные отряды в несколько тысяч человек выступали против проектов строительства гидроэлектростанций и планов горнодобывающих монополий,  означавших изъятие крестьянских земель.  Правительство хотело бы разоружить эти отряды самообороны, но общины прекрасно пониимают, что это означало бы  оказаться беззащитными в столкновении с противоположными им интересами, так что существует опасность начала в регионе настоящей гражданской войны. Также,  пока мексиканская армия готовится разоружать общины, события  уже вышли за пределы штата Герреро и уже само правительство признает существование отрядов местной самообороны по крайней мере в 13 штатах.

Вооружены не только отдельные общины. Естественно, крупные землевладельцы также начинают организовывать свои собственные частные армии, годы назад крупная буржуазия сделала законным  наем частных охранных служб для личной защиты и защиты бизнеса.  Постепенно все общество оказывается разделенным на враждующие лагеря. Уже более ста лет, прошедшие с революции 1910 года, не было времени, когда бы столь большая часть мексиканского населения была вооружена, и никогда не было, чтобы, как сегодня, большинство населения поддерживало такое развитие событий (согласно опросам, проводимым буржуазной прессой, более половины населения одобряет создание отрядов местной самооброны).

С другой стороны, столкновения между крупными организованными группами рабочих и Федеральной превентивной полицией (PFP), т.е. военной полицией, по своему содержанию носят явно политический характер, но по форме напоминают военные действия низкой интенсивности, отдельные стычки и перестрелки. К такой категории схваток мы можем отнести различные эпизоды в ходе  борьбы учителей (2006, 2008-2009. 2013 гг.),  баррикады, возведенные Народной ассамблеей Оахаки (APPO), стычки, имевшие местов ходе первого этапа борьбы Мексиканского профсоюза работников электротехнической промышленности (SME) , столкновения между бастующими и военной полицией на сталепрокатном предприятии SICARTSA в Мичиокане и т.д.

Война идет, приобретая формы, приближающие к максимальной полярности, которая никогда не состоит в одном усилии, ограниченном во времени и пространстве, не состоит из одного удара. Сегодня сталкиваются, с одной стороны, рабочие, крестьяне и организованные секторы трудящихся, а с другой стороны – сила монополий, поддержанная военным аппаратом Мексики,  Колумбии и США.  Сегодня нам противостоят сапоги жандармерии, спецназ, армия и парамилитарные банды, колумбийские советники и агенты империализм США. Мы видим каждый конфликт как эпизод возрастающего процесса, как отдельную перестрелку,  где  наш класс и наш народ набираются опыта, где выдвигаются, несмотря на временные поражения, новые кадры, тип народных офицеров, где коммунистическая партия растет, пополняя свои ряды  самыми передовыми и несгибаемыми борцами за интересы народа.

Мы считаем, что единственным выходом из этой ситуации будет применение рабочим классом и угнетенными массами революционного насилия, дабы уничтожить черный блок власти монополий, сломить сопротивление капиталистов введению  мер,  необходимых для выхода из социальной катастрофы, в которой оказалась наша страна, для того, чтобы вырваться из кабалы межимпериалистических договоров и союзов.

Как отметил Ленин в  главе IIработы  «Военная  программа пролетарской революции»:

 «Угнетенный класс, который не стремится к тому, чтобы научиться владеть оружием, иметь оружие, такой угнетенный класс заслуживал бы лишь того, чтобы с ним обращались, как с рабами. Не можем же мы (...) забыть, что (...)нет и быть не может иного выхода, кроме классовой борьбы.» [10]

Мы считаем, что в момент разрыва, кризиса партия должна бороться за то, чтобы стать руководящей силой рабочего класса. И мы считаем, что в Мексике, учитывая характер нашего класса, поскольку очень высока степень концентрации и пролетаризации населения в центрах капиталистического накопления, в больших городах (около четверти населения страны проживает в городском районе Мехико), в то время как другие угнетаемые классы чахнут и исчезают – 90% крестьян потеряли свои земли, средние классы стали работниками сферы услуг, и т.п.,  другими словами, учитывая, что  уровень развития капитала в Мексике можно охарактеризовать как достигший стадии империализма,  решающей силой народного восстания станет рабочий класс крупных индустриальных центров нашей страны. Мы считаем, что в случае, если это преобладание  нашего класса  совпадет с двумя другими предпосылками, определенными Лениным  (рост революционной активности масс, момент кризиса, когда авангард наиболее силен и сильнее всего  нерешетильность, шатания  во вражеском лагере и среди колеблющихся), наиболее возможной формой военного наступления рабочего класса могло бы стать восстание.  Это нельзя интерпретировать механически, очевидно, что успехи и неудачи в классовой борьбе могут выдвигать предварительные формы или формы вспомогательные, дополнительные, что полная победа будет предполагать участие во всеобщем восстании  других угнетенных слоев или может и должна сочетаться с  забастовками в стратегических секторах или всеобщей забастовкой и т.п.

Мы абсолютно уверены, что наше наступление, будет ли это только попытка или завершится победой, приведет к конфронтации с империлизмом, и скорее всего с империализмом США. Или немедленной, или через некоторое время.  Это не противоречит тому факту, что рабочая власть в Мексике может настаивать на политике добрососедства, или пользоваться внутриимпериалистическими противоречиями для маневрирования, и т.д.

Но в этом отношении мы можем рассматривать вопросы только в общем, потому что делать по другому означает заниматься   сухими и педантичными спекуляциями. Мы понимаем, что  в борьбе с угнетателями одного энтузиазма масс недостаточно для успешного сопротивления первоклассным империалистическим центрам, у которых будет гораздо больше опыта, ресурсов и организации, чем у нашего внутреннего классового врага.

 «Но одного энтузиазма недостаточно для ведения войны с таким противником, как германский империализм. (...) Войну надо вести по-настоящему, или ее совсем не вести (...) Для ведения войны по-настоящему необходим крепкий организованный тыл. Самая лучшая армия, самые преданные делу революции люди будут немедленно истреблены противником, если они не будут в достаточной степени вооружены, снабжены продовольствием, обучены.» [11]

Мы знаем, что рабочая власть должна пойти на всеобщее вооружение народа, чтобы иметь в своих руках средство, способное подавить любые попытки прямой интервенции. Мы знаем, что рабочая власть, победившая не где-то в другом конце света, а в непосредственной близости, по ту сторону границы,  может рассчитывать на поддержку трудящегося населения соседних стран также, как на поддержку широких масс мигрантов.

Но главное – это успех или провал в деле строительства социализма-коммунизма. Тогда как всё, что буржуазия может делать для своей защиты – это платить и платить, платить за военные материалы, исследования, за наемную армию и т.д.,  находящиеся у власти рабочие могут непосредственно сотрудничать друг с  другом независимо от закона стоимости товарного производства. Социалистическая экономика позволит быстро поставить на защиту революции  производительные силы, уже имеющиеся и еще дремлющие. Рабочая власть в Мексике, если она окажется вынужденой вести войну с империализмом,  сможет развивать в степени, невозможной при капитализме, полную механизацию, автоматизацию и роботизацию своей промышленности, как мирных, так и военных отраслей, она сможет опираться на комбинацию продукции тяжелой и легкой индустрии, она сможет выбирать свое оружие, не будучи связанной необходимостью расходовать огромные суммы денег для содержания капиталистических монополий, сможет находить более эффективные пути для противопоставления своих технологических успехов военной машине империализма.

Триумф социалистической-коммунистической экономики в Мексике будет означать завоевание способности потопить империалистический центр, противостоящий ей, и в то же время послужит защитным щитом для борьбы рабочих и народов нашей Америки за достижение ее социалистической судьбы.

Foreign Affairs Latin America

Federation of American Scientist – Military Analysis Network

Navy Times

Marine Corps Times

Army Times

Army Magazine

Air Force Times

Defense-Aerospace

Defense Daily Network

War Times Journal

Stratfor Global Intelligence

New York Times

Washington Post

International Research for the Peace of Stockholm Institute, (SIPRI)

Study and Documentation on Militarization Center, (Cedomi / Mopassol)

Political Studies for International relations and Development Center, (CEPRID)
Independence and Sovereignity for Latin America Committee, (CISPAL)

В.И.Ленин.    На деловую почву. 1 март 1918 г. – ПСС, 5 изд., том 35. стр. 408-409

В.И.Ленин.    Позиция ЦК РСДРП (большевиков) в вопросе о сепаратном и аннексионистском мире. 24 февраля 1918 г. – ПСС,  5 изд., том 35, стр.389-392

В.И.Ленин.    Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов 25-26 октября (7-8 ноября) 1917 г. – ПСС, 5 изд., том 35, стр.7-9

В.И.Ленин.    Военная программа пролетарской революции. Сентябрь 1916 г. – ПСС, 5 изд., том 30, стр. 131-143

V. Tsvetkov, V. Zahárov, E. Ribkin, Ya. Dziuba, S. Kolin y M. Zhuravkov,         On the political-military heritage of I.V. Lenin

Фридрих Энгельс  Анти-Дюринг

F. Engels, Anti Dühring

G.W.F Hegel, Phenomenology of the spirit

Г.В.Ф.Гегель. Феноменология духа

Vo Nguyen Giap, War of the people, army of the people

Karl Von Clausewitz, On war

Theses of the IV Congress of CPM

FARC-EP InternationalCommission, Historical Draft

Theses of the XIX Congress of KKE

Drug Enforcement Agency – Foreign Office Locations web

United States Southern Command – Partnership for the Americas web

USNAVSO/FOURTHFLT web

Wikileaks