С самого начала научный социализм отличался от других теорий, определив внутри существовавшего общества ту социальную силу, которая призвана похоронить капитализм и создать новое общество. Этой социальной силой был рабочий класс. С первых марксистских работ, с первых рукописей, таких как «Положение рабочего класса в Англии», «Манифест коммунистической партии» или «Принципы коммунизма», «главное в учении Маркса, это — выяснение всемирно-истори­ческой роли пролетариата, как созидателя социалистического общества». [1]

Маркс и Энгельс основывали это утверждение на глубоком анализе капиталистической экономики. Каковы условия, характеристики и качества рабочего класса, которые предназначают его для этой роли?

Во-первых, это тот класс, который подвергается в капиталистическом обществе наибольшей эксплуатации. Условия жизни рабочих определяются тем фактом, что их существование, радости и горести, жизнь и смерть зависят исключительно от продажи их рабочей силы капиталистам и от условий этой продажи, определяемых колебаниями рынка. Эти условия жизни, эти насущные, жизненно важные интересы толкают рабочих к постоянной борьбе не на жизнь, а на смерть с капиталистическим классом, и это делает пролетариат наиболее последовательным и твердым противником капиталистической системы.

Это не просто эмпирическое наблюдение; оно основывается на открытии закона прибавочной стоимости, который продолжает полностью действовать по сей день. Разразившийся в наши дни капиталистический экономический кризис перепроизводства и перенакопления развеял последние иллюзии тех, кто думал, что в экономике сфера обращения может развиваться независимо от сферы производства и управляющих ею законов.

Во-вторых, рабочий класс связан с развитием производительных сил. Наемные рабочие никак не связаны с прошлым периодом производства, с остатками прежних производительных систем, но связаны с развитием и будущим производства.

Это означает, в противоположность многочисленным утверждениям, что рост материальной базы капитализма - крупная промышленность - не угрожает существованию пролетариата как класса, не разрушает его позиций в обществе; он вызывает численный рост рабочих и расширяет их роль в жизни общества.

Методологически необоснованно брать короткий перид времени и делать выводы об исчезновении пролетариата. Закон пролетаризации населения наглядно демонстрирует свою состоятельность, если мы анализируем капитализм в целом. Например, в середине 19 века в Соединенных Штатах рабочий класс, рабочие и их семьи, составлял меньше 6% населения, в Германии его доля не достигала 3%, к середине 20-ого столетия этот показатель в обоих случаях вырос до половины населения. Сегодня, согласно данным Международной организации труда, в глобальном масштабе доля трудящихся, лишенных средств производства и продающих свою рабочую силу за зарплату, начиная с 80-х годов достигает приблизительно 65% от всего населения.

Это означает, что интересы и чаяния рабочего класса совпадают с общим направлением развития производительных сил. Уровень развития, достигнутый производительными силами, требует отмены частной собственности на средства производства. Фактически это демонстрируется относительным упразднением капитала как частной собственности на концентрированные и централизованные средства в рамках самого капиталистического способа производства с распространением акционерных обществ и монополий. [2] Не имея никакой собственности на средства производства, рабочий класс не может высоко ценить ее. Частная собственность на средства производства является скорее базой для эксплуатации рабочего капиталистом, вот почему ее отмена и замена общественной собственностью – единственный путь для рабочего класса к освобождению.

Тот факт, что наряду с этим рабочий класс располагает теми качествами, вытекающими из его положения в сфере производства, которые необходимы для революционной работы, не ускользнул от внимания классиков научного социализма.

Например, мы уже говорили о постоянно растущей численнсти пролетариата, пролетарское движение – говорят Маркс и Энгельс в «Манифесте коммунистической партии» –есть самостоятельное движение огромного большинства в интересах огромного большинства.

Но речь идет не только о количественных моментах, буржуазия также, концентрируя средства производства, собирает тысячи рабочих под крышей своих заводов и фабрик, обычно расположенных в центрах концентрации капитала, то есть в больших городах. Таким образом, пролетариат преодолевает разбросанность и изоляцию. Как только проблемы субъективного характера преодолеваются и уровень классового сознания растет, рабочие могут объединяться и организовываться лучше, чем любой другой класс.

Эта концентрация рабочего класса происходит независимо от отдельных временных явлений. В отдельные периоды времени и в отдельных странах часть капиталистов может выбирать децентрализацию или разделение производительного процесса. Это происходит обычно в условиях, когда такой вариант оказывается более подходящим для получения большей прибавочной стоимости, а также когда такая жертва представляется необходимой для того, чтобы временно рассредоточить рабочий класс и затруднить дело его организации. Однако через некоторое время все возвращается на свое место, общий процесс показывает, что главная тенденция капитализма идет в направлении концентрации. Об этом свидетельствует непрекращающийся рост монополий, тот факт, что все больший процент рабочего класса работает непосредственно на них, и это отражается в непрерывном росте городской концентрации.

Более того, рабочий класс – это класс, который наиболее готов, по самим своим условиям, к организации. Работа на крупных предприятиях приучает рабочих к духу коллективизма, к строгой дисциплине, к совместным действиям и солидарности. Например, Энгельс говорит об этой жесткой дисциплине, называя ее военной, в работе «Положение рабочего класса в Англии», Ленин показывает в своих «Тетрадях по империализму» как капиталист приучает рабочий класс к чрезвычайной точности в каждом движении. И все это отмечалось еще до появления новейших информационных и телекоммуникационных технологий, требующих неослабного внимания и контроля!

Из всех угнетенных классов рабочий класс наиболее способен развивать свою сознательность и воспринимать научную идеологию. Развитие промышленности требует все более образованных работников. Работа на современных дорогостоящих и комплексных машинах требует высокой степени научной подготовки, а также и культурного уровня, гораздо более высокого, чем в предыдущие стадии экономических формаций.

И именно сумма всех этих исторических и экономических условий превращает рабочий класс в наиболее боевой и революционный класс общества. Эти исторические и экономические условия полностью действительны в наши дни.

Владимир Ильич Ленин писал в 1913 году: «Главное в учении Маркса, это — выяснение всемирно-исторической роли пролета­риата как созидателя социалистического общества.» [3] Не удивительно, что многочисленные антикоммунистические теории, независимо от того обстоятельства, что они частично прикрываются отдельными аспектами марксизма, взяли на прицел своей критики именно этот вопрос.

Марксизм-ленинизм как научная теория рабочего класса имеет три источника и три составные части; отстаивать только одну из них недостаточно. Так например некоторые говорят, что эта теория действительна как критика капитала, но отрицают роль рабочего класса, революции, диктатуры пролетариата; в целом уже более века ревизионизмом делаются попытки расчленить марксизм-ленинизм, и все эти попытки фокусируются на важном вопросе политической деятельности, практики перехода, сводя марксизм к «критической теории» на основе вывода о том, что рабочий класс, пролетариат потерял силу, что он не проявлял себя как революционная сила, что он интегрировался в систему.

В 60-е, 70-е и 80-е годы ХХ столетия Г. Маркузе, А. Горц и другие ссылались на то, что марксизм устарел, и скандировали «прощай пролетариат». Будучи социологами буржуазной и мелкобуржуазной идеологии они группировали свои аргументы, подтверждая их тенденциями данного момента, то есть они вели свои исследования не на базе материалистической концепции истории, а на основе отдельных аспектов действительности.

Первый аспект их аргументов состоял в том, что рабочий класс в странах наиболее развитого капитализма, империалистических центров достиг хорошего уровня жизни и что в результате этого его сознание стало консервативным, защищающим status quo и не заинтересованным в революции, и что его авангардная роль перешла к студентам и освободительным движениям Африки и Азии.

Целесообразно отметить, что после окончания Второй мирвой войны роль Советского Союза и коммунистов – строительство социалистического лагеря и возможности развития в этом направлении во Франции и Италии – вынудила капитализм к временным мерам государства всеобщего благосостояния с целью сдержать подъем борьбы рабочего класса и его коммунистических партий. Мы не отрицаем тот факт, что в странах, расположенных на верхушке империалистической пирамиды, а также в промежуточных странах, как результат сверхприбыли, получаемой от эксплуатации мирового пролетариата, окрепла так называемая рабочая аристократия, однако предмет нашего спора - это вопрос совершенно другой природы, а именно характеристика всего рабочего класса как части системы, основанной на его эксплуатации.

Временный характер упомянутых утверждений виден прежде всего из того, что на смену государству всеобщего благосостояния в ходе капиталистической реструктуризации пришло разрушение завоеваний рабочего класса и во всех странах без исключения эпицентром антикапиталистической и антиимпериалистической борьбы стала борьба рабочего класса.

Другим аспектом аргументов буржуазных теоретиков является противопостановление интересов отдельных групп трудящихся, теории, разделяющие их на «белые, синие и серые воротнички»; а это вопрос категорий в мире труда, специализации или того, что называется разделением труда. При капитализме особое место в производстве и даже различия в заработной плате не ставят под вопрос роль рабочего класса как производителя прибавочной стоимости. Главная истина в том, что роль Коммунистической партии как фактора, приносящего извне сознательность классу, особенно важна на идеологическом фронте – показать трудящимся, независимо от того, какое место они занимают в процессе производства, их задачи в условиях господства буржуазии и извлечения классом капиталистов придаточной стоимости.

Подобным же образом буржуазные и мелкобуржуазные идеологи, исходя из достижений научно-технической революции, оценивают автоматизацию и роботизацию производственных процессов как численное уменьшение рабочего класса и даже как «конец труда». И именно в условиях, сложившихся после победы контрреволюции в СССР и других социалистических странах, мы наблюдаем, как эти теории возникают непосредственно в идеолгических центрах капитала. Такие их представители, как Дж. Рифкин, ссылаются, например, на то, что занятые в сфере обслуживания не являются частью рабочего класса, и доводят автоматизацию в производстве до ее утопической крайности и исчезновения пролетариата. Однако, как доказано в «Капитале», машины не создают прибавочной стоимости, только неоплаченный труд рабочего класса рождает прибавочную стоимость, и это то, на чем основывается существование буржуазии и капитализма.

Подобные же вопросы вставали и при обсуждении изменений, наблюдаемых в мире труда. Эти изменения включают, но не ограничиваются такими моментами как терциаризация, аутсортинг, оффшоринг, возврат к сдельной работе и т.д. Каждое изменение в организации мира труда, каждая новая тенденция поднимают те же самые, подобные аргументы. Уже такие формы организации производства как фордизм, тейлоризм, тойотизм, just in time work (производство точно вовремя), макиладорас [4] - приведем только некоторые из них – вызвали не только усиление центральной роли рабочего класса в производственном процессе, но также и новую идеологическую аттаку со стороны буржуазной мысли.

Многие из упомянутых наблюдений являются односторонними. Так например, мы видим, что делокализация действительно ведет к социальному запустению в отдельном регионе, но одновременно наблюдаются и противоположные ей тенденциии более высокой концентрации, более высокого промышленного развития в другом регионе, более привлекательном для капитала, что соответствует основному закону максимальной прибыли. В глазах местного наблюдателя промышленность исчезает, но если смотреть в глобальных масштабах, то происходит противополжное. Имеет место рост числа людей, работающих по найму в любой сфере деятельности, связанной с промышленностью, хотя и в новых формах.

Рассматривая терциаризацию и относительное снижение доли промышленного пролетариата по отношению к другим секторам и слоям трудящихся в целом, в первую очередь стоит обратиться к статистике. Категории буржуазной статистики не отвечают научным классовым критериям, в ней все смешивается. Что наиболее очевидно, так это то, что буржуазные статистические органы упорно стремятся включать, например, сферы телекоммуникации, транспорта, складских работ и энергоснабжения в так называемый сектор обслуживания.

Во-вторых, рассматривая сферу обслуживания, стоит вспомнить фигуру коллективного производителя, представленного Марксом в «Капитале», с появлением мануфактур достаточно участвовать в отдельной стадии труда, небходимого для создания товара, для того, чтобы занять место в производительном процессе. Многие виды работ, рассматриваемые как услуги, обеспечиваются промышленному производству в форме субконтрактов, например, в случае уборки помещений, ремонтных работ, заводских столовых и т.д. Они не могут как таковые включаться в сферу «услуг», будучи искусственно причисленными к труду, реализующемуся в торговле, непродуктивному труду, и т.п.

Если вернуться к уже упомянутой статистике МОТ, то мы не увидим подтверждения того, что рост в сфере услуг происходит за счет промышленного рабочего класса, в целом рост в этом секторе происходит за счет разорения классов, связанных с сельской местностью, разорением мелких собственников и средних слоев общества. Это не предполагает уменьшение рабочего класса из-за его меньшей доли по сравнению с этими работниками, это предполагает пролетаризацию и сближение этой части работников с рабочим классом, более высокую способность оказывать влияние и мобилизовывать.

Эти и другие изменения в мире труда не изменяют той роли, которую играет рабочий класс. Однако они предполагают особые проблемы и ставят новые задачи перед профсоюзами, в работе партий и т.д.

Суть всего этого состоит в том, что до тех пор пока существует капитал, он не может уничтожить общественную силу, от которой зависит его рост. Прибавочная стоимость не может производиться или получаться без производительного труда, без рабочего класса. Одно дело - правильно оценивать, что буржуазия развивает производительные силы, чтобы производить больше с участием меньшего числа работников, и совсем другое дело – говорить об исчезновении или потери роли, которую играет рабочий класс в классовой борьбе.

Хотя и очень важно давать отпор буржуазным и мелкобуржуазным теориям, но мы не должны также и недооценивать отдельные теории, появившиеся в рамках контрреволюции и достигшие своего пика в 90-е годы, теории, поддержавшие альтерглобализм (анти-мондиализм) и нашедшие свое выражение на Всемирном социальном форуме.

Мы имеем в виду позиции, которые в Европе активно поддерживаются группами, связанными с социал-демократией, а в Латинской Америке – с постсоциалистическими левыми. Выход из идеологического кризиса революционных сил ожидается от «левого видения», для которого характерны следующие подходы: принятие тезиса буржуазии о том, что как исторический субъект рабочий класс заменяется так называемыми новыми, вновь возникающими субъектами: коренными жителями, женщинами, защитниками окружающей среды и сексуальными меньшинствами. Очевидно, что в таких представлениях уже нет места для политической партии, авангардной организации рабочего класса и ее место – как они считают – занимают социальные движения, неправительственные организации. По их логике борьба за свержение капитализма, за власть не только становится ненужной, но и подлежит осуждению. Они имеют два общих элемента с открыто буржуазными теориями: отрицание роли рабочего класса и аттака на партию этого класса, коммунистическую партию, и другие органы классовой борьбы, как профсоюзы и другие организации, стоящие на классовых позициях.

Необходимо остановиться здесь на идее, которая усиливает идеологический эклектицизм и допускает закрепление позиций, выступающих против рабочего класса. «Творческие» интеллектуалы, называющие себя марксистами, обвинили марксизм в евроцентризме и перенесли акценты на так называемые специфические черты, стоящие выше основных положений.

Они подчеркивают, что рабочий класс, который Маркс рассматривал как растущую силу, являлся чем-то специфическим для Европы конца 19 столетия и что это не применимо к Латинской Америке, и особенно в 21 веке. Они переоценивают бедность как фактор, создающий субъективные условия, «el pobrismo» («беднота») стало их знаменем.

Они призывают к соединению марксизма с другими политическими идеями и дисквалифицируют классовую партию как абсолютно устаревший инструмент. За всем этим скрывается представление, в котором общее подчиняется частному, особому, «оригинальному»; ударение делается на «латиноамериканскую специфику», которая открывает дорогу утопическим, мистическим предположениям, и превращает, например, вопрос коренного населения и борьбы за национальные ресурсы в дело «магической мысли», связи с древними силами.

Эти теории, которые пересматривают роль рабочего класса, активизировались с победой контрреволюции в Советском Союзе и других социалистических странах. Контрреволюция, потеря рабочим классом государственной власти привели к общему отступлению рабочего класа во всем мире и во многих случаях к временной дезорганизации или полной ликвидации его передовых организаций. Однако нужно сказать, что были коммунистические партии и группы рабочего класса, которые оказывали сопротивление и продолжали борьбу, что не позволило крупному капиталу добиться полного успеха в его планах. Так например, благодаря деятельности коммунистов Всемирная федерация профсоюзов (WFTU) и другие антиимериалистические фронты перегруппировали свои ряды.

Следуя общей тенденции капитализма к централизации и концентрации, монополии в полную силу ринулись на захват новых рынков, открытых слоями мелкой буржуазии, особенно таких, как рынок информативных технологий, торговли через интернет и телефон, определенные секторы сельскохзяйственного производства, общественного питания и т.д. Естественно, мелкая буржуазия почувствовала угрозу и стала политически радикализироваться и мобилизовывать свои силы. И хотя с социальной точки зрения начался процесс пролетаризации мелкой буржуазии, она сохраняла свои вышеупомянутые идеологические позиции.

С одной стороны, мы наблюдаем рост антикоммунистических кампаний, дезорганизацию больших групп рабочих, ликвидацию передовых партий, что все вместе создает трудности для позиций рабочего класса. С другой стороны, мы наблюдаем широкое распространение теоретических разработок, сеющих замешательство и путаницу, усиление активности промежуточных слоев и т.д., короче говоря – укрепление позиций мелкой буржуазии. В результате стечения всех этих факторов во многих странах сложилась гегемония мелкой буржуазии в социальных и массовых движениях в период, последовавший сразу после контрреволюции.

Сойдя с научных позиций, критику капитализма и выступления против капитализма стали рассматривать с позиций волюнтаризма, так например, были предложения изменить капитализм через изменения в сфере потребления или в сфере обмена. От научной концепции классовой борьбы отказались в пользу борьбы против глобализации и т.д.

Мелкая буржуазия, встав во главе массового движения, не имеет никаких революционных целей, она не видит в экономической ситуации, ставшей причиной ее мобилизации, революционных возможностей, она скорее выступает за шаг назад в истории, дабы вернуть прежнее положение вещей.

Массы, находящиеся в действительно несчастном положении, мобилизуются под ее руководством, которое тем не менее не в состоянии связать экономические и социальные аспекты с политическими аспектами, с вопросом взятия власти.

Мелкая буржуазия – это тот слой населения, чье благосостояние, жизнь и смерть зависят во многих случаях от индивидуальных усилий, мизерного аспекта мира, который не позволяет рассматривать социальную действительность в целом. На уровне организации ее целью является не создание мощных формирований, которые в состоянии победить своего врага, а «движение» со свободными, не требующими дисциплины, слабыми и неформальными связями между его участниками. Большие организации по мнению мелкобуржуазных идеологов являются «монстрами», которые «душат личность». На уровне рассудка они руководствуются не целями, основанными на законах движения социально-экономической капиталистической формации, а на модных тенденциях, таких как альтерглобализм, антиглобализм, посткапитализм, движение «возмущенных» и т.п.

К этому нужно добавить завышенную оценку технических аспектов политических проблем. Примером этого является тезис «2.0 revolution», который отводит решающую роль технологии, используемой в средствах коммуникации. Главное - не организованный центр, который дает сообщения, определяет лозунги, не класс, на который он стремится оказывать влияние. Успех акции определяет использование посланий по мобильному телефону, twitter, facebook, и т.п. Инструмент превращается в фетиш.

Не было дано оценки успеха или провала этой политики, движение было объявлено всем. И любое, что могло бы поставить бы под вопрос это соглашение, могло бы привести к общей изоляции движения.

Не удивительно, что выступления под руководством мелкой буржуазии в этот период были немногочисленны и ограничены. Сама практика доказывает несостоятельность теорий «новых субъектов».

Даже самые значительные схватки этого периода не могли завершиться успехом без содействия решающей социальной силы, рабочего класса. Из-за отсутствия заинтересованности или возможности организовать и мобилизовать рабочий класс, самые серьезные столкновения этого периода заключались в попытках грубо дестабилизировать обращение товаров, препятствовать реализации кругооборота капитала через перекрестные маневры. Подвергаясь атакам на разных фронтах, буржуазное государство всегда могло быть уверенным, что ему удастся отразить нападение до тех пор, пока его индустриальная армия, пролетариат, будет продолжать производить прибавочную стоимость. Стала привычной картина, когда в любой части мира милитаризованная полиция использовала слезточивый газ для разгона массовых демонстраций в важных коммуникационных и транспортных точках.

Мелкая буржуазия представляет очень непостоянный и изменчивый слой. Потерпев поражение, она разочаровывается и отступает в область фантазии или безразличия. За периодом мобилизации следует период драматического спада.

Когда массы откликаются на призывы к подобным выступлениям, они оказываются захваченными стихийностью. Для народных масс характерна высокая творческая активность, и эта активность не подавляется, а скорее стимулируется при условии наличия ясной и четкой ориентации, а это как раз то, чего руководство этими выступлениями не делает. И эта ограниченность представляется в их рассуждениях как достоинство, преимущество движения, горизонтальной структуры и т.п.

Мелкая буржуазия как лидер массовых выступлений в этот период потерпела провал, что однако не означает, что она не будет продолжать свою активность в этом направлении, к чему ее толкает ухудшение условий ее жизни, и пытаться мобилизовывать массы под свои знамена. Монополии в абсолютном большинстве случаев достигают своих целей.

Народ Мексики пережил тягостные примеры возникновения и ограниченных возможностей таких течений. Проповедование этих взглядов и применение их на практике привело к возникновению сотен групп и многочисленных организаций «революционеров», преклоняющихся перед стихийностью. Они не ставят себе целью внесение теории в движение, они не поднимают вопрос организации рабочего класса в промышленных центрах или организации оттуда контрнаступления и т.д. Они не могут предложить массовым движениям союз с рабочим классом, изменение соотношения сил для достижения победы и т.д., фактически они не могут предложить ничего кроме шумной поддержки группы болельщиков. Пример того, как мексиканское государство разбило массовое движение, отделенное от движения рабочего класса, является история APPO – Общественной Ассамблеи Народа Оахаки.

Если этим позициям удалось закрепиться в нашей стране, то произшло это потому, что альтернатива им не была представлена с достаточной силой. Коммунистическая партия сознает свою ответственность и удвоит свои усилия на идеологическом фронте. Нужно «аккомпанировать» движениям, которые выступают против капитала, монополий и империализма, но не должно быть идеологических уступок. Только силой теории и упорной работой в борьбе за подъем рабочего и профсоюзного движения в Мексике мы сможем предложить народным массам выгодный его интересам союз и выход из кризиса в направлении свержения власти капитала.

К счастью мы являемся свидетелями перегруппировки рабочего класса и его партий, процесса, который надо оберегать, потому что возможность обратного хода не исключена.

Подводя итоги, мы можем сказать, что на идеологическом фронте теории буржуазных социологов о конце рабочего класса связаны с их выводами о ненужности классовой партии, то есть коммунистической партии.

В классовой борьбе, в идеологической, политической или экономической областях, для того, чтобы пролетариат сформировался как класс, ему необходим генеральный штаб, авангард, который, вооруженный теорией марксизма-ленинизма, будет руководить его каждым шагом, каждой конкретной акцией в рамках стратегии, направленной на свержение капитализма, и который имеет ясную программу построения социализма и коммунизма, единственно возможную программу, которая отстаивает опыт социалистического строительства в ХХ веке и делает из него правильные выводы.

Труды классиков марксизма-ленинизма показывают, что рабочие, благодаря их роли в процессе производства, составляют революционную силу, способную похоронить капитализм, при условии, если они организованы как класс, то есть обладают сознательностью, классовым сознанием. Ленин в работе «Что делать?» дает разъяснение форм сознательности и показывает базис партии нового типа.

Во имя «современности» новые реформисты, вышедшие из рядов коммунистического движения, полностью отказываются от основных элементов ленинской теории организации и от квинтэссенции коммунистической программы – от диктатуры пролетариата.

Партия нового типа невозможна без демократического централизма, а как раз на него и направлено главное острие их критики.

В качестве замены, возрождая тезисы Бернштейна, предлагается движение, без организации, аморфное, без согласованной стратегии, без дисциплины, без программы, «al día» (на день).

Коммунистическая партия – это партия рабочего класса, передовой отряд, который в социально-классовом конфликте указывает путь, показывает, когда необходимо переходить в наступление, когда выбирать отступление, отряд, который находится впереди на поворотах, встречающихся на боевом пути, отряд, вооруженный материалистической концепцией истории, выдвигающий необходимые лозунги в каждой конкретной ситуации, не забывая о стратегической цели свержения капиталистических отношений, победы над буржуазией, формирования власти рабочего класса и строительства социалистического и коммунистического общества.

Коммунистическая партия в состоянии выполнить эти задачи при условии идеологического, программного и организационного единства, борьбы за внутреннюю сплоченность и очистки от всего, что препятствует ее единству. Коммунистическая партия, авангард рабочего класса, должна не терять из виду борьбу против оппортунизма и за сохранение, в любой ситуации, классовых критериев.

Рабочий класс – единственный класс, способный оставаться революционным до конца, однако правда также и то, что империализм втягивает широкие слои и группы общества в динамику противоречия между трудом и капиталом. «Рост налогов, коммерциализация и превращение в товар социальных служб, рост агрессивности империализма, политика подчинения сельских районов интересам монополий, политика по защите чрезвычайно высокой придаточной стоимости, получаемой монополиями, межимпериалистические соглашения и их последствия, проявления капиталистического варварства, ускоряющееся разрушение окружающей среды, отмена социальных и демократических завоеваний и т.д. – это вопросы, затрагивающие все слои народа.» [5]

Мы установили, что другие слои, которые оказываются в конфликте с интересами крупного капитала, не могут одержать над ним победы без участия рабочего класса и что лидерство этих слоев в такой общей борьбе должно быть поставлено под вопрос. Подобно тому, как пролетариат вряд ли сможет добиться победы или просто удержать свою власть, если он будет изолирован от остальных слоев трудящихся и народых масс, если не достигнет участия или нейтралитета отдельных слоев, если не блокирует попыток буржуазии мобилизовать эти слои против него. То что мы стараемся доказать - это то, что существует объективная основа для союза рабочего класса с этими слоями, союза антимонополистического, антиимпериалистического, антикапиталистического.

Работа на такой основе приобретает большую важность в моменты кризиса, когда противоречия обострены, когда интересы каждого класса обнаружены и когда столкновения классовой борьбы позволяют достигать быстрого политического понимания.

Тем не менее союз такого рода не может быть сформирован стихийно, он не может быть достигнут без подготовки. Это - союз, направленный на сокрушение власти господствующего класса и захвата власти другим, рабочим классом. Революционная партия рабочего класса – единственная политическая формация, которая может выковать такой союз, так как она обладает как способностью каждый раз анализировать нарушения и резкие, неожиданные повороты в ходе классовой борьбы, так и способностью применять этот анализ при определении целей борьбы рабочего класса. Целей, которые убедят остальные слои в преимуществах и необходимости такого руководства, которые мобилизуют их на эффективное вмешательство в борьбу народных масс в целом. И какие бы организационные формы этот союз против капитализма не принимал, он может быть доведен до конца, до победы только при наличии сильной коммунистической партии.

И если кто-то хочет в ближайшем будущем увидеть похороны капитализма, то он должен признать настоятельную необходимость объединения и организации могильщиков капитализма, должен знать, что борьба за укрепление коммунистической партии – это лучшая гарантия того, что сможет увидеть как настанет такой день.