Когда Россия после 1905 года снова столкнулась с реальностью революции в феврале 1917 года, тех, кто утверждал, что «рабочий класс под руководством большевиков за восемь месяцев возьмёт власть и начнется социалистическое строительство», объявляли сумасшедшими.

Несомненно, рабочий класс не был силой, которую можно было бы не принимать всерьез, а большевики не были незначительной организацией. Исторический сдвиг, придавший русской революции социалистический характер в октябре 1917 года, не возник из ничего. Он стал результатом опыта, приобретенного за долгие годы. Тем не менее, факторы, превратившие партию большевиков, авангардную организацию рабочего класса, в правящую партию заслуживают дальнейшего изучения. Схема революции, безусловно, один из аспектов дискуссии. Революции – это экстремальные социальные потрясения, когда существующий политический баланс сил быстро меняется, поляризация в обществе ускоряется и вовлекаются социальные слои, которые до этого не ощущали напряжения классовой борьбы. Еще более важно то, что революции высвечивают глубокий кризис правящего класса. Низы не хотят жить как прежде, а правящий класс уже не в состоянии управлять, и эти две особенности подпитывают друг друга. Революционная ситуация означает в первую очередь кризис государственного аппарата. Речь идет о конкретном историческом периоде, когда, несмотря на все попытки, внутренняя гармония класса капиталистов не может быть обеспечена, и, следовательно, для рабочего движения открывается новое большое пространство для маневра. В этот исторический период всего нескольких дней может быть достаточно для политических изменений, которые в обычных условиях потребовали бы многих лет. Так и случилось в России в 1917 году. Это замечательный период, резко отличающийся от тягомотины с избирательными бюллетенями и парламентом. 1917 год был временем реальной свободы, когда слова и дела рабочего класса и бедных крестьян приобрели значимость, вооруженные рабочие патрулировали улицы, и солдаты целыми подразделениями могли вливаться в ряды рабочего класса. Только присутствие главной движущей силы, авангардной партии, способной оценить этот интенсивный особый период, определить требования процесса и дать верные ответы на возникающие новые вопросы, позволило не растратить впустую историческую энергию в России в 1917 году. В противном случае восторжествовала бы контрреволюция или русская революция выдохлась бы, оказавшись в руках либерально-реформистской коалиции. В этом смысле полезно определить характеристики динамичной, постоянно отслеживающей ситуацию революционной партии, принявшей русскую революцию от тех, кто был готов разрушить её, воспользовавшись некоторыми событиями, происходившими в ходе Октябрьской социалистической революции 1917 года. Настоящая статья написана, чтобы подчеркнуть отличительные характеристики «авангардной партии рабочего класса», некоторые из которых были упущены.

«Чудес в природе и в истории не бывает, но всякий крутой поворот истории, всякая революция в том числе, дает такое богатство содержания, развертывает такие неожиданно-своеобразные сочетания форм борьбы и соотношения сил борющихся, что для обывательского разума многое должно казаться чудом». Так в своем письме («Письма из далека»). Ленин описал в марте 1917 года в «Правде» исключительность революционных периодов. Может ли революционный инструмент, созданный, чтобы способствовать переходу власти к рабочему классу, не измениться в таком историческом периоде?

Если не рассматривать авангардную партию рабочего класса как бюрократическое учреждение и не быть в плену «парламентских» иллюзий о возможности расширения социальной базы партии в линейной и устойчивой манере, ответ на этот вопрос должен быть отрицательным. Авангардная партия не может выполнить свою историческую задачу, не перестроившись в революционной ситуации. Предшествующие борьба, подготовка и опыт партии являются фактически залогом огромного жизненно важного преобразования, которое придется осуществить в период революционной ситуации.

Октябрьская революция является наилучшим свидетельством необходимости перехода партии во время революционного созревания в новую фазу, когда социальные классы быстро мобилизуются, возникает новый политический климат, и ничто не должно оставаться неизменным у трудящихся. Преобразование большевистской партии в 1917 году следует рассматривать в рамках диалектики непрерывности и разрывов.

Что можно сказать в общем о содержании этого преобразования? Во-первых, авангардная партия растёт быстрее обычного, а различия между ее членами и сторонниками стираются, что в период революционной ситуации является правилом; невозможно материализовать революционный прорыв, ничем не рискуя. Речь идет о количественном росте в самом простом смысле этого слова. Хотя существует неопределенность в отношении количества членов партии до революции в России, очевидно, что темпы её роста в 1917 году были исключительно высокими, даже поразительными. Это невозможно объяснить только за счёт радикализации и политизации трудящихся масс. С марта 1917 года большевики идут на риск, смягчая условия приёма в партию и требования к её членам.

Эта гибкость относится не только к чисто количественной стороне. Рискованные решения, связанные с появлением в партии новых людей, самым крайним примером чего является приход Троцкого, были также характерны для этого периода. В новой ситуации, не желая упускать открывающиеся возможности и учитывая перспективу прихода к власти, Ленин и его товарищи пошли на включение в руководство партии некоторых людей, имевших бесспорный вес в российском рабочем движении, но ранее державшихся на расстоянии. Так, Троцкий был введен в высший орган партии сверху и в трудные дни революции исполнял важные обязанности. Прежние позиции, занимавшиеся им или другими и, что еще более важно, достойная сожаления опасная и разрушительная роль, которую Троцкий сыграл после 1917 года, не могут бросить тень на правомерность усилий большевистской партии по охвату революционной энергии в 1917 году.

Большевики пошли на риск и оказались правы, поскольку количественная и качественная трансформация, о которой идет речь, определялась и другим факторами.

Стратегия партии постоянно обновлялась путем принятия специальных мер и была отточена в максимально возможной степени в период с апреля по октябрь 1917 года. Партия освободилась от шаблонов в понимании демократической и социалистической революции, которые были результатом как истории международного рабочего движения, так и реальной истории российской социал-демократии в течение этих месяцев и всегда оказывали влияние на партию. Если бы не это просветление, обязанное во многом личному авторитету Ленина, партия, очевидно, не справилась бы со своим быстрым ростом и, что еще более важно, не смогла бы соответствовать ожиданиям рабочих, бедноты и миллионов солдат - выходцев из бедных семей. Другим вопросом, который следует подчеркнуть, является возрождение «организационной культуры». Это предохранило партию от неповоротливости или метаний туда – сюда из-за чрезмерного роста в 1917 году. Большевики работали в рамках организации, которая заботилась о преемственности, продуктивности, дисциплине и безопасности на протяжении более десяти лет, и это было связано с теорией авангардной партии, которая в наиболее развитом виде была изложена Лениным в работе «Что делать?» Они сохранили свои традиции, приспособив организационную структуру к новым условиям в революционный период. Благодаря этому, действуя быстро в условиях хаоса 1917 года, им удалось использовать имевшиеся возможности, справиться с факторами, создававшими угрозу целостности партии как в её базе, так и в руководстве и устоять под ударами противника.

Мы используем определение «демократический централизм», чтобы описать организационную структуру партий рабочего класса. Это понятие подразумевает «выборность комитетов снизу доверху и принятие решений сверху донизу». Многим движениям, в том числе и партии большевиков, пришлось в течение многих лет бороться в таких исторических условиях, которые сделали невозможным функционирование партий в точном соответствии с этим определением. Тем не менее, в силе остается необходимость для партий рабочего класса в максимально возможной степени следовать принципам, касающимся механизмов принятия решений. Кроме того нужно отметить, что авангардная партия является централизованной организацией без каких-либо оговорок и это относится не только к механизмам принятия решений и их исполнения.

Основную причину этого следует искать в логике взаимоотношений между авангардной партией и собственно рабочим классом. Рабочий класс в каждой стране по многим параметрам неоднороден. Этот факт, который связан и с законом неравномерного развития капитализма, определяет идеологические, политические и культурные особенности рабочего класса. Есть различия, которые приводят к важным социальным последствиям. Это касается, например, различий между образованными и неквалифицированными рабочими, между рабочими промышленности и сферы обслуживания, между металлургами и рабочими сферы информационных технологий. Рабочий класс не является результирующей этих различий. Авангардная партия ставит в центр своей деятельности рабочий класс и его исторические интересы. Поэтому авангардная партия участвует в жизни общества, оставаясь на монистических позициях, а не переходя на плюралистические. Ее политика распространяется от общего к частному, и узость ориентации (сектантство) отвергается.

Сущность централизованной системы организации в этом и состоит. Она не может быть сведена к внутреннему функционированию партии. Это один из факторов, давший большевикам преимущество в 1917 году. Как и во всех революционных восстаниях, в России 1917 года рабочие массы пришли в движение и участвовали в организованных новых беспрецедентных выступлениях, проявляя множество инициатив. Это породило революционную энергию, которую использовать могла только централизованная партия. Меньшевики же и другие более мелкие, анархистские группы утратили влияние, пытаясь пристроиться к этому движению, они отошли от понимания смысла стремлений трудящихся.

Можно назвать некоторые из причин того, что меньшевики, являясь одними из самых сильных оппонентов большевиков внутри рабочего движения, оказались не в состоянии взять на себя инициативу в те моменты в 1917 году, когда сила была на их стороне. Это и полная неопределенность в вопросе о том, как действовать в сложившейся объективной реальности, и то, что они пытались учитывать каждую из различных тенденций в рабочем классе, а также сильное влияние раздробленности рабочего класса на их руководство. Естественно и большевики не избежали этого влияния. Хорошо известно, что важные расхождения во мнениях внутри ЦК партии возникали в критических обстоятельствах 1917 года. Они имели место также между ЦК и военной организацией, между ЦК и представителями Советов, между ЦК и петроградской организацией. Судя по имеющимся документам, эти разногласия даже ставили партию на грань уничтожения.

Но смятение было не свойственно большевистским традициям благодаря сильному руководству и личному авторитету Ленина. Хотя иногда и были некоторые колебания, большевики настойчиво вели рабочий класс к власти, внося коррективы в наиболее критические моменты. «Технически» безупречные действия 6-7 ноября, символом которых стало взятие Зимнего дворца, на самом деле были направлены на устранение существовавшего аппарата власти с её переходом к рабочему классу. Это, как правило, приводит к ошибочному заключению, что превосходство большевиков было обеспечено организационными решениями. Однако, большевики в центр каждой тактической инициативы ставили последовательное понимание политики и перспектив завоевания политической власти. Это было основой их организационного и оперативного потенциала. Достаточно взглянуть на то, чем была Россия в 1917 году, чтобы понять важность единства партии рабочего класса, авторитета её руководства и последовательности его действий. Многое говорит о том, что в революционной борьбе не бывает ничего абсолютно правильного или неправильного. Даже впоследствии не удаётся определить, «правильным» или «неправильным» было то или иное решение. Самое важное на данном конкретном этапе - последовательность, когда каждое решение даёт материал для следующего в рамках устойчивой стратегии.

Это может быть гарантировано сильным и устойчивым руководством. Революционная партия не может менять стратегию на каждом повороте, то и дело обновлять свое руководство и добиваться успеха, если у этого руководства нет в партии авторитета.

амым трагическим свидетельством животворности этой особенности ленинской партии, явились события, произошедшие всего через два года после Октябрьской революции в Германии, которая считалась тогда самым значительным центром международного рабочего движения. Весьма поучительно замешательство среди спартаковцев на учредительном съезде Компартии Германии, решивших порвать с социал-демократией и создать коммунистическую партию в то время, когда немецкий рабочий класс во многих местах участвовал в восстаниях. Главные и наиболее известные лидеры движения, Роза Люксембург и Карл Либкнехт в ходе обсуждения не смогли убедить делегатов в отношении позиций, которые следовало занять на предстоящих выборах. Руководству пришлось поддержать решение, с которым оно не было согласно, и партия покатилась к трагедии, в которой вскоре она лишилась двух своих замечательных вождей.

Это пример того, как формальная демократия может превратиться в фетиш.

И ещё один немецкий пример, касающийся теории авангардной партии и пределов сугубо самостоятельных действий рабочего класса. Несмотря на то, что и Люксембург и Либкнехт всегда были на стороне революционной части немецкого рабочего движения, их наиболее значительным недостатком был скептический подход к идее «авангардной партии» и чрезмерный акцент на сугубо самостоятельных действиях рабочего класса, особенно, если речь шла о массовых забастовках.

В статье, написанной Розой Люксембург в 1918 году («Что хочет Союз Спартака») трудно отделить верное от неверного, и явно просматривается недооценка роли авангардной партии. Спартаковцы (тогдашнее левое крыло социал-демократов, на базе которого 30 декабря 1918 года была образована Компартия Германии) могут, по её мнению, взять государственную власть только в ответ на четкую, недвусмысленную волю огромного большинства пролетарских масс по всей Германии, только в случае сознательной поддержки пролетариатом взглядов, целей и методов борьбы спартаковцев. Она отмечает, что «пролетарская революция может достигнуть полной ясности и зрелости лишь поэтапно, шаг за шагом, двигаясь по тяжкому пути, через собственный горький опыт, через поражения и победы. Победа спартаковцев придёт не в начале, а в конце революции и будет означать победу многомиллионных масс социалистического пролетариата».

Цитируемый отрывок не только дает представление о роли слабости «субъективных факторов» в провале немецкой революции, но и демонстрирует преимущества понимания организации, которое было у большевиков во время Октябрьской революции.

Роза Люксембург говорит об огромном большинстве, но она, видимо, забывает, что количественные соотношения не могут быть вычислены в периоды революций, когда всё меняется ежечасно. Все революции в истории опирались на меняющуюся поддержку масс. Смена власти происходила, когда число сторонников такой смены не составляло большинства в 51%. Товарищ Розы Карл Либкнехт не имел никаких доказательств того, что огромное большинство поддерживало его, когда он объявлял перед Рейхстагом об установлении Советской власти в Германии в тот же период!

Октябрьская революция свершилась по воле миллионов рабочих, а не потому, что так хотелось «огромному большинству», критериев для измерения которого нет.

Жаль, что такая бескомпромиссная революционерка как Роза Люксембург, смертельно ненавидевшая капитализм, так далеко отходит от перспективы захвата политической власти, имеет смутное представление о концепции авангардной партии и пытается завуалировать тот факт, что захват власти является началом социалистической революции.

Сопоставление России в 1917 году и Германии в 1919 году подтверждает вывод о том, что революция восторжествовала бы в Германии, если бы не отсутствие авангардной партии. Трудно предположить, что могло бы быть. Но ясно, что при отсутствии ленинской партии русская революция не привела бы в конечном счёте к установлению пролетарской власти.

В заключение остаётся подчеркнуть, что Октябрьская Революция была не просто разрывом с социал-демократией. Продолжение деятельности, сохраняя название «Коммунистическая партия» на международной арене, после революции предполагает уточнение смысла существования партии рабочего класса. Коммунистическим партиям свойственны различные функции; они должны бороться за удовлетворение ежедневных требований, а также против войны, фашизма и расизма, за мир, права и свободы.

Однако всё это не отменяет сам смысл существования коммунистических партий. Коммунистическая партия - это партия, действующая в интересах продвижения к социалистической революции. И всё остальное должно способствовать достижению этой цели.

Это именно то, на что партия Ленина указала в 1917 году.

Таким образом, наш путь - это путь Октябрьской революции, это путь большевистской партии.